"Жорж Сименон. И все-таки орешник зеленеет" - читать интересную книгу автора

вычеркнули меня из своей жизни... Мои чеки принимали, но даже не сообщали,
что они получены... Во время войны невозможно было посылать деньги из
Франции, а когда сразу после войны я снова послал чеки, они вернулись в
нераспечатанном конверте...
- А что сталось с мальчиком?
- Он повесился на прошлой неделе...
- Я очень огорчен, Франсуа...
- Я ведь совсем не знал этого... Он был женат... У вас есть чем
писать?.. Запишите адрес: 1061, Джефферсон-стрит. Ньюарк... Это заправочная
станция при выезде из города, в сторону Филадельфии... Кроме жены, Доналд
оставил троих детей... Кажется, его дела шли плохо, и ему угрожала продажа
за долги...
- Понимаю... Вы хотите, чтобы я поехал туда и все уладил...
- Да, Эдди...
- Вы мне укажете предельную сумму?
- Нет... Заплатите долги, посмотрите, сколько нужно жене и детям...
Старший работал, помогал отцу... Не знаю, сможет ли он продолжать дело.
- Можно сказать, что это по вашему поручению?
- Конечно. А то они ничего не поймут. Пэт все равно им скажет, что она
мне написала...
- Well, Франсуа... Будет сделано... Я позвоню вам через несколько
часов...
Он не стал выражать соболезнований. Это не в духе Эдди Паркера, да я
этого и не ждал.
- Спасибо, мадемуазель Соланж. Простите, что задержал вас. Я думал, вы
ушли после того, как соединили меня...
- Но если бы я вам понадобилась...
Мне кажется, она немного покраснела, будто смутилась, что мы одни в
опустевшей комнате. С женщинами я как-то забываю о своем возрасте. Они так
долго баловали меня, что я привык обращаться с ними довольно свободно. Но
теперь, когда я уже старик?
- Приятного аппетита.
- Вам также, мосье Франсуа...
Я поднялся к себе, и почти тотчас же мне доложили, что завтрак готов.
Уже давно я сажусь за стол один. Я не читаю за едой, как большинство
одиноких людей. Я рассматриваю вещи вокруг себя, мои картины, среди которых
есть один Сезанн, много фовистов и несколько сюрреалистов, например Магритт,
я купил картины этих художников, когда еще никто не думал о возможности
нажиться на них.
В общем, я потратил значительную часть своей жизни, чтобы окружить себя
предметами, которые мне нравятся, и от этого ощущал, да и теперь еще ощущаю,
настоящую радость. Вандомская площадь чарует меня так же, как и в те
времена, когда я купил банк, и я знаю ее во все часы дня и ночи, при любом
освещении.
Дождь по-прежнему идет, все тот же невидимый дождь, как будто между
мной и Вандомской площадью кто-то поставил матовое стекло. Едут машины, идут
прохожие.
Мадам Даван подает кушанья, иногда мы беседуем. Разговор всегда начинаю
я, она же молча прислуживает.
- Сегодня у меня тяжелый день, мадам Даван...