"Жорж Сименон. И все-таки орешник зеленеет" - читать интересную книгу автора

году, когда она жила в довольно бедном домике в Бронксе. Хотел узнать у нее
адрес моего сына, который никогда не писал мне.
Ее соседка, видя, что я звоню напрасно, сказала, что моя бывшая жена
работает в отеле, в Манхэттене (в каком именно, она не знала), так же как и
ее муж, некий Джестер. Нет, соседка никогда не видела моего сына, но
слышала, что он живет где-то в Нью-Джерси.
Письмо, конечно, написано по-английски. Даже когда мы жили в Париже,
Пэт не могла запомнить и пяти французских слов.
Мы встретились с ней в 1925 году, в Нью-Йорке, куда я приехал
стажироваться, на Уолл-стрите. Я жил на 3-й улице, около Вашингтон-сквер, на
третьем этаже пятиэтажного дома.
Там, правда, был лифт, очень узкий, обитый красной материей. В кабине
помещались только двое, и однажды я оказался в обществе молодой брюнетки,
которая вышла из лифта вместе со мной.
Мы были соседями. И хотя я жил здесь уже несколько недель, мы до сих
пор ни разу не встретились. Мне было тридцать лет. На второй или на третий
раз мы разговорились, и она сказала, что она натурщица. Мы поужинали вместе.
Потом вечерами мне все чаще случалось переходить из своей комнаты к ней, и
однажды ночью я вдруг решил, что женюсь.
Мы переменили квартиру. Пэт было двадцать. Довольно веселая по природе,
она иногда впадала в меланхолию. Она родилась на Среднем Западе, и я думаю,
родители ее были очень бедны. О них она никогда со мной не говорила.
Я играл на бирже. И еще с тех пор, как семнадцати лет приехал в Париж и
поступил на юридический факультет, я пристрастился к покеру и просиживал за
картами целые ночи.
Я почти всегда выигрывал. У меня есть какое-то шестое чувство, которое
помогало мне в Латинском квартале, а потом и на Фондовой бирже.
В 1926 году, считая, что моя стажировка закончена, я вернулся в Париж
вместе с Пэт, и мы поселились в отеле на бульваре Монмартр.
Там и родился мой сын, которого мы назвали Доналдом. Пэт больше не
работала. Я вывозил ее как можно чаще, особенно в кабаре бульвара Монпарнас,
которые были тогда так же модны, как позднее погребки квартала
Сен-Жермен-де-Пре.
Почему Пэт невзлюбила Париж? Не знаю. Она всячески подчеркивала, что
она американка, и беспощадно критиковала все французское.
У меня был приятель, с которым мы вместе учились на юридическом
факультете. Его отец держал частный банк на улице Лаффит. Приятеля звали
Макс Вейль, это он посоветовал мне купить маленький банк на Вандомской
площади. Его отец к тому же помог деньгами. А мой друг Макс погиб в
Бухенвальде в 1943 году.
Я помню лишь даты, связанные с какими-либо событиями. Поэтому некоторые
периоды почти не сохранились у меня в памяти. Например, моя жизнь с Пэт. Я с
трудом представляю себе ее лицо. Мы с ней не ссорились, но в Париже у меня
уже не было того радостного подъема, который мы оба переживали в Нью-Йорке.
Квартира в третьем этаже, над банком, была тогда занята, и мы
продолжали жить в отеле.
У меня была любовница, Жанна Лоран, журналистка, дочь редактора одной
из вечерних газет. Миниатюрная, тоненькая, очень живая, с острым умом.
По-моему, Пэт не знала об этом, и моя связь никак не могла повлиять на
ее решение. Однажды она объявила мне, что скучает по Нью-Йорку и съездит