"Жорж Сименон. Сын" - читать интересную книгу автора

вереницы машин с привязанными к крыше матрасами, с целыми семьями,
увозящими с собой наиболее ценное из имущества. Помню, селения и
городишки, которые мы проезжали в сером тумане, казались какой-то
призрачной, зловещей декорацией: Креси-эн-Понтье, Девр, пропахшие острым
запахом селедки предместья Булони, Хардинген, Берк, откуда уже
эвакуировали лежачих больных, и, наконец, Ондскот, где мы остановились
перед полосатыми желто-черно-красными пограничными столбами, за которыми
виднелись мощеные дороги Бельгии.
Почти все вокруг меня были мрачны, унылы, подавлены, я же, напротив,
в силу особых обстоятельств находился в состоянии нервного возбуждения;
пожалуй, испытывал даже какое-то мрачное злорадство оттого, что судьба так
жестоко шутит надо мной. Словно разразившаяся катастрофа имела одну цель -
насмеяться над моими усилиями.
Всего за два месяца до этого я сдал наконец последние экзамены и
получил диплом прогнозиста. Уже два года я работал в бюро прогнозирования,
только сидел еще не в том кабинете, который ты знаешь, а сзади, за
секретариатом, в том самом помещении, где в детстве ты видел счетную
машину, что так тебя поразила.
Дело в том, что, когда в двадцать один год я с помощью неких тайных
пружин (на этот счет твой дядя не ошибся) переступил порог здания на улице
Лафит, я понятия не имел о прогнозировании. Я только что получил степень
лиценциата юридических наук и готовился к докторскому экзамену, но после
событий 1928 года был вынужден зарабатывать себе на жизнь и на плату за
учение.
Естественно, что я был направлен в юридический отдел на третий этаж,
в правое крыло здания, где поступил в распоряжение опытных адвокатов,
которые для начала поручили мне подготовку простых дел.
Ты потом поймешь, почему мне необходимо было во что бы то ни стало
добиться какого-нибудь положения, почему я считал это долгом перед собой и
другими и почему ради этого я без красивых слов и романтических жестов
принес в жертву свою юность.
Десять лет непрерывного труда. Ни дня отдыха, ни минуты развлечений.
С улицы Лафит я шел на улицу де Паради, где жил в меблирашках, и уже не
выходил из своей комнаты. Лишь иногда, если была возможность, ходил
слушать лекции.
И все же к двадцати пяти годам диссертацию я защитил, на этом я мог
бы успокоиться, пройти стажировку, записаться в корпорацию адвокатов...
В ту пору моя сестрица, услыхав от отца о моем намерении готовиться к
новым экзаменам, на прогнозиста, спросила, глядя мне прямо в глаза:
- Решил искупить свою вину?
Я долго не мог ей простить ее апломба - она воображала, будто видит
меня насквозь. И все же в тогдашнем неистовстве, несомненно, была смутная
жажда искупления.
Впрочем, я хоть и знаю себя достаточно, выразился тоже не совсем
точно. Искупление - не то слово. Нет, и не возмездие; вернее было бы
сказать, что я чувствовал себя должником своего отца - подчеркиваю: только
отца, - и у меня не было иного способа расплатиться с ним.
Потребности у меня были самые скромные, тратился я лишь на книги, и
это позволило мне в один прекрасный день сделать самому себе подарок: я
переехал с улицы де Паради, вечно забитой грузовиками, на которые с