"Жорж Сименон. Сын" - читать интересную книгу автора

Наступил день, когда она ясно поняла: она перестала быть женщиной и
никогда больше ею не будет, а будет лишь толстеть, превращаясь в
бесформенную тушу с двойным подбородком...
- Неврастения, - определяли врачи, которых поначалу привозили к ней
без ее согласия, потому что она отказывалась их видеть. - Со временем это
пройдет.
Но не прошло. Напротив. С первых же месяцев после операции, даже,
быть может, с первых недель мать словно замуровала себя заживо.
Этот пристальный, ничего не выражавший, безразличный взгляд, который
ты помнишь, появился у нее не в старости. Я видел его, когда был в твоем
возрасте. Уже тогда она ушла в себя, проявляя полное безразличие ко всему,
что ее окружало.
Я не имею права судить ее. У меня нет никаких доказательств. И все же
я помню, как хмурили брови некоторые врачи, друзья моего отца, вдруг
начинавшие относиться к нему с подчеркнутым сочувствием.
Я думаю, что моя мать, с детства привыкшая к тому, что она
ослепительно хороша, просто не могла примириться со своей физической
деградацией. Пришла ли ей мысль о самоубийстве, когда она узнала, что
движением скальпеля ее превратили в старуху? Не знаю. Не знаю также,
почему она этого не сделала: из трусости или из желания нас наказать?
Не возмущайся, не считай мои слова кощунственными. Я пытаюсь понять.
Известный профессор, знаменитый своими безошибочными диагнозами и
безжалостной откровенностью, несколько лет спустя сказал моему отцу, а
впоследствии повторил и мне, когда я столкнулся с ним по делам компании:
- Тут уж ничего не поделаешь: она не хочет выздороветь.
Кого она хотела наказать? Здесь мы касаемся сферы чрезвычайно тонкой
и сложной. Может быть, отца - ведь это он, самый незаметный из ее
поклонников, оторвал ее от остальных, от блестящей жизни.
Или нас - меня и сестру, особенно меня, которого она родила последним
и который в какой-то мере был причиной того, что с ней случилось?
А может быть, себя самое за что-то, что она вдруг поставила себе в
вину? А может быть, весь свет за то, что люди продолжают жить, в то время
как она превратилась в живой труп? Она от всего отстранилась, перестала
даже давать слугам необходимые распоряжения, и я помню, как отец по утрам,
прежде чем идти в свой служебный кабинет, составлял с кухаркой меню на
день. Во время официальных обедов она еще сидела во главе стола, но молча,
с отсутствующим взглядом, и первое время отец был вынужден предупреждать
приглашенных о ее состоянии.
Из-за нее, из-за ее болезни он отказался от назначения в Версаль,
которое было бы достойным завершением его карьеры и сулило в будущем
префектуру в Париже.
Но не из-за нее, нет, не из-за нее, спешу сказать тебе, очутились они
вдвоем на вилле "Магали".
В трагедии 1928 года виноват я, я один. Моя мать здесь ни при чем. За
то, что случилось со мной, несу ответственность я один.
Должен ли я привести здесь мнение моей сестры? Она, по ее словам,
знает нашу семью лучше меня, и я с этим не спорю. Она старше меня и мать
знала дольше, чем знал ее я до тех событий, о которых только что тебе
рассказал. Кроме того, потом, в Париже, она, вероятно, слышала отзвуки
светских сплетен, до меня не дошедших.