"Жорж Сименон. Сын" - читать интересную книгу автора

между колбасной, где наша семья делала покупки, и сафьяновой мастерской;
вскоре я стал почти ежедневно бывать на улице Гиттон. Отец Никола умер в
туберкулезном санатории. Сам он, хоть и казался на вид гораздо здоровее
меня, тоже провел два года в горном санатории, и его мать пугалась, стоило
ему только чихнуть; он слышал столько разговоров о болезнях, что еще в
лицее решил изучать медицину.
- Если только сдам на бакалавра, - прибавлял он всякий раз, потому
что совершенно не верил в себя.
Рядом с этим детиной, напоминающим великана, мать его казалась
маленькой, словно игрушечной. Этой женщине подходило быть вдовой и
бесшумно сновать среди товаров, предназначенных для детей.
Она была благодарна мне, что я дружу с ее сыном, никогда не забывала,
что я сын префекта, и это очень меня стесняло. Когда я приходил к ним,
чтобы заниматься вместе с Никола, она сломя голову бросалась в кухню
позади магазина и быстро наводила там порядок.
- Может, скушаете чего-нибудь, господин Ален? Понадобились месяцы -
мне пришлось даже прибегнуть к помощи Никола, - прежде чем она перестала
называть меня "господин Ален", но просто со мной она никогда себя не
чувствовала.
- Давеча тут проходила ваша сестрица, мадмуазель Лефрансуа, с
подружкой. Какая красивая барышня! И какая благородная!
Никола не имел никакого отношения к моей внутренней эволюции.
Напротив! Как и его мать, он принимал мир таким, каким его видел, отлично
знал свое место, и я ни разу не заметил у него хотя бы тени возмущения,
даже против учителя английского языка.
Мне кажется, он чувствовал себя счастливым и, должно быть, еще и
теперь счастлив у себя в Шаранте, в той деревне, где, как мне сообщили, он
работает врачом и куда за ним поехала его мать, чтобы окончить подле него
свои дни.
- Разрешите полюбопытствовать, господин Никола, о чем это вы изволите
мечтать?
Как сейчас, вижу его сидящим у окна; он вскакивает, сконфуженный:
- Простите, господин учитель!
Он был единственным, кого учитель называл не по фамилии: должно быть,
имя Никола ему казалось смешным.
Что за дело мне было до этого! Нам с Никола было хорошо вдвоем,
постепенно я отдалился от других компаний - впрочем, ни к одной из них я
по-настоящему не принадлежал - и стал дружить только с ним. Мы оставались
друзьями долго, до 1928 года, а между тем у меня ни разу не возникло
потребности поделиться с ним своими сокровенными мыслями.
В общем, я выбрал себе удобного товарища, но в то же время выбор этот
был своего рода протестом.
- Хорошо, мой друг, - говорил мой отец по телефону. - Нет, нет, ради
бога, не беспокойтесь. Если вы будете так любезны и пришлете кого-нибудь
завтра утром ко мне, бумага будет готова.
Для кого-то все было легко, а между тем в коридорах префектуры я
встречал иногда старых крестьянок с корзинами, которые вцеплялись в
каждого встречного:
- Простите, добрый господин, не скажете ли вы, куда мне обратиться
насчет пенсии по старости?