"Жорж Сименон. Сын" - читать интересную книгу автора

выгодно со всех точек зрения.
Мои родители не были богаты, но положение отца открывало немало
дверей молодому честолюбцу - без этого он рисковал бы долго обивать пороги.
Мне было приблизительно столько лет, сколько тебе сейчас, когда я
стал свидетелем того, как постепенно, шаг за шагом, отходит от нашей семьи
один из ее членов, и это произвело на меня довольно сильное впечатление.
До тех пор Арлетта была для всех нас настоящей Лефрансуа, и мне
казалось, что с отцом у нее сложились более близкие и более сердечные
отношения, чем у меня; судя по взглядам, улыбкам, намекам, которыми они
обменивались, я понимал, что между ними бывают долгие, откровенные
разговоры.
Но не успела она представить нам своего жениха, как ее вкусы и даже
манера говорить стали быстро меняться, изменила она и прическу. Но больше
всего при тогдашних моих представлениях о любви меня поражало поведение
Ваше.
Он не ухаживал за ней. А она, еще совсем недавно такая гордая,
заискивала перед ним, шла навстречу каждому его желанию, безропотно
переносила его грубость.
После того как несколько его стихотворений были напечатаны в
журналах, он принялся писать роман, и каждый вечер Арлетта перепечатывала
на машинке несколько страниц рукописи.
Интересно, придерживается ли она сейчас своих тогдашних убеждений?
Например: "Жена должна быть лишь отражением своего мужа и целиком
подчинить свою индивидуальность его индивидуальности".
Отец иногда хмурился, иногда улыбался, молча наблюдая за Ваше,
принимавшим как должное внимание, которым окружала его жена.
Сослуживцы Ваше завидовали ему, что он женился на дочери префекта, и
он вымещал на нас те унижения, которые, очевидно, терпел сам.
Так, он почти всегда являлся к столу последним, заставляя себя ждать,
а вечером, к обеду, выходил в домашней куртке, без галстука, в комнатных
туфлях.
- Еще бы полчаса, и я кончил бы главу, - вздыхал он, обращаясь к
сестре. Тем самым он давал понять, что строгий распорядок в доме мешает
ему работать.
Конечно, мы почти не замечаем изменений в людях, стареющих вместе с
нами. Однако из тех, кого мне довелось знать молодым, а затем в зрелом
возрасте, Ваше изменился меньше всех.
Он не потолстел, не согнулся, и его лицо с резкими чертами сохранило
все то же наглое выражение. Он напоминает мне тощего волка, который всегда
настороже, всегда готов броситься и укусить.
В его романах, которые мне не нравятся, хотя я нахожу в них известные
достоинства, чувствуется та же агрессивность, та же потребность кому-то за
что-то отомстить, свести счеты с жизнью и людьми. Но уважать и бояться
себя он заставил своими хрониками, "написанными серной кислотой".
Теперь у меня уже нет к нему злого чувства, но в свое время я не мог
простить ему того, что он занял место в нашей семье, за нашим столом, той
враждебной атмосферы, которую он вносил в наш дом, того, что он не давал
мне спокойно поговорить с отцом.
После обеда - Ваше, часто не дождавшись десерта, в сопровождении
сестры удалялся к себе творить - мать сразу же ложилась, а отец уходил в