"Жорж Сименон. Исповедальня" - читать интересную книгу автора

хотелось выговориться?
Одно дело мать, не умолкавшая за столом ни на минуту: это несерьезно
- ничего личного. Она вносила в дом лишь отражение внешнего мира, образы,
которые каждый безотчетно ловит на улице, или истории, вычитанные в
газетах.
С отцом было иначе, и Андре не знал почему. Отец не раскрывал душу,
не откровенничал. Он произносил фразы вроде бы бессвязные, но которые так
казалось сыну - обнажали подоплеку его тревог.
- Овдовев за несколько лет до того, он вел скромную трудовую жизнь
деревенского врача. Мы с Эдгаром заканчивали лицей, когда пришла
телеграмма с сообщением, что его отец повесился в саду на яблоне.
Андре не понимал, зачем отец это рассказывает. История была явно не
из тех, которые беспричинно возникают из прошлого. С чего вдруг отец стал
откровенничать с ним о людях, которых юноша едва знал?
- Мы так никогда и не узнали мотивы его поступка.
Позже Эдгар утверждал, что с повесившимися так и бывает. Большинство
самоубийц оставляют письма, объясняя свое решение. Повесившиеся - редко...
Я думаю, не подтолкнула ли Буадье эта неожиданная необъяснимая смерть
избрать именно невропатологию, а не что другое.
Он замолчал, поискал пепельницу, чтобы притушить сигару, но нашел
только блюдце. Встав, снова уже не сел. По его поведению и жестам
чувствовалось, что он не у себя. Он был у сына, который по-прежнему сидел
на полу, скрестив руки на коленях.
- Я тебе мешаю?
- Что ты, папа!
- Эдгар говорил, что у нее такой же характер, как у матери.
- У Франсины?
- Да. Он много рассказывал о ней, когда мы были у них. Госпожа Буадье
- дочь профессора Венна, первого невропатолога Франции и, может быть, всей
Европы. Он возглавлял неврологическое отделение в Сальпетриере, три-четыре
года назад вышел на пенсию, но до сих пор со всего мира к нему приезжают
консультироваться.
Изредка поглядывая на отца, Андре Бар чувствовал растущее в том
смущение. Зачем он пришел? Зачем оставил мастерскую, где ему, в своей
стихии, так хорошо? И что за словоохотливость, потребность в бесполезных
фразах.
Андре чуть было не выпалил:
- Меня интересует Франсина, а не ее родители и родственники.
Какое ему дело до самоубийцы из Ньевра или Центрального массива;
профессор-пенсионер, такой знаменитый и энергичный, несмотря на возраст,
тоже его не интересовал.
- Ты ничего не слышал?
- Нет.
- По-моему, хлопнула дверь.
- Наверно, мама все-таки решила уйти.
- Поехала к Наташе.
И снова молчание, уже более продолжительное. Молчания Андре боялся
больше, чем разговоров.
- Прости, что помешал... На чем же я остановился? Ах да! Мы говорили
о Франсине, и мне вспомнилось, что я знал ее отца и Колетту, - когда им