"Жорж Сименон. Мегрэ в Нью-Йорке" - читать интересную книгу автора

Мегрэ продолжал сидеть. Интересно было наблюдать за этими людьми,
столь непохожими друг на друга. Порой казалось, что игра идет только между
ними, без участия Мегрэ.
Маленький Джон, такой резкий в начале беседы, отдал инициативу своему
секретарю, который был моложе его лет на тридцать! И казалось, сделал это
не по доброй воле. Он был унижен - это было совершенно ясно. И место
уступил неохотно.
- Принимая во внимание, что мысли вашего сына заняты
одним-единственным человеком, то есть его отцом, принимая во внимание, что
приехал он в Нью-Йорк, не предупредив вас... По крайней мере, я так
думаю...
Сомневаться не приходилось - это колкость.
- ...есть все основания предполагать, что он получил о. вас тревожные
известия. Остается узнать, что внушило ему тревогу. Не кажется ли вам,
господин комиссар, что проблема заключается именно в этом? Будем
рассуждать логично. Вы обеспокоены труднообъяснимым исчезновением молодого
человека в момент прибытия в Нью-Йорк. Не будучи сведущим в вопросах
сыска, руководствуясь элементарным здравым смыслом, я утверждаю: как
только мы узнаем, кто спровоцировал поездку Жана Мора в Нью-Йорк, другими
словами, кто дал ему телеграмму - какую точно, не знаю, но явно о том, что
его отцу грозит опасность, ведь иначе ему не надо было бы ехать в
сопровождении, простите, полицейского, - так вот, как только это будет
установлено, будет нетрудно узнать и о том, кто заставил его исчезнуть...
Во время этой тирады Маленький Джон подошел к окну, сел и, отодвинув
занавеску, уставился на улицу. Силуэт его был так же резок, как черты
лица. Мегрэ поймал себя на мысли: "Кларнет? Скрипка?.. Которым из двух J
был этот человек в давнем бурлескном номере?"
- Должен ли я расценивать ваше молчание, господин комиссар, как отказ
отвечать?
- Я предпочел бы поговорить с господином Мора наедине, - наугад
бросил Мегрэ.
Тот вздрогнул и повернулся к нему:
- Я как будто уже сказал вам, что вы можете говорить в присутствии
Мак-Джилла.
- В таком случае прошу извинить, если я ничего не скажу.
Тем не менее Мак-Джилл не собирался уходить. Он остался и чувствовал
себя уверенно, как человек, который знает свое место.
А не потерял ли Маленький Джон хладнокровие? В его ледяных глазах
появилось что-то похожее на раздражение - и не только на раздражение.
- Выслушайте меня, господин Мегрэ. С этим надо кончать. Будете вы
говорить или не будете, мне все равно: что бы вы ни сказали, меня это мало
интересует. Мальчишка, которого что-то напугало, побежал к вам, и вы
очертя голову бросились в авантюру, в которой делать вам нечего. Этот
мальчишка - мой сын. Он несовершеннолетний. Если он и исчез, то это
касается только меня, и если я обращусь куда-то с просьбой его разыскать,
то лишь в полицию этой страны. Мы не во Франции, и, пока здешние порядки
не изменились, мои разъезды никого не касаются. Лезть в свои дела я никому
не позволю и, если понадобится, сделаю все необходимое, чтобы заставить
уважать мою полную и абсолютную свободу. Не знаю, выдал ли вам мой сын
аванс. Если он об этом не подумал, скажите, и мой секретарь вручит вам чек