"Жорж Сименон. Мегрэ в Нью-Йорке" - читать интересную книгу автора

жалости у прохожих.
Судя по количеству детей младше семи лет, которых он видел на
ступеньках и площадках лестниц, в кухнях и в комнатах, этот дом после
окончания уроков в школах превращался в настоящий детский муравейник. К
тому же во всех углах валялись игрушки, сломанные самокаты, старые ящики
из-под мыла с приделанными к ним колесиками - словом, всякий причудливый
хлам, не представляющий ни малейшего интереса для взрослых, но драгоценный
для ребятни.
В доме, в отличие от французских домов, привратницы не было, и это
усложняло задачу комиссара. Нигде никакого списка жильцов, только в
коридоре первого этажа коричневые почтовые ящики с номерами, некоторые - с
пожелтевшими визитными карточками или с фамилиями, кое-как
выгравированными на металлических пластинках.
Было десять утра - самое подходящее время, чтобы представить себе
образ жизни этой трущобы. Чуть ли не каждая вторая дверь стояла настежь. В
комнатах виднелись еще не причесанные женщины, занимавшиеся хозяйством,
купавшие детишек, стряхивавшие в окна коврики сомнительной чистоты.
- Простите...
На него смотрели недоверчиво. За кого могли принимать этого высокого
человека в тяжелом пальто и в шляпе, которую, разговаривая с женщинами, он
всегда снимал? Наверное, за страхового агента или коммивояжера,
предлагающего пылесосы новой марки. Он говорил с очень сильным акцентом,
но это никого не удивляло; здесь жили не только недавно приехавшие
итальянцы, но и поляки. И, похоже, чехи.
- Вы не знаете, живут еще в этом доме какие-нибудь люди, которые
поселились здесь лет тридцать тому назад?
В ответ люди морщили лоб, потому что такого вопроса никак не ожидали.
В Париже, например, на Монмартре или в квартале, где жил Мегрэ, наверно,
не было дома, где он сразу же не нашел бы какой-нибудь старушки, или
старичка, или супружеской четы, обосновавшейся там лет тридцать - сорок
тому назад.
А тут ему отвечали:
- Мы здесь всего полгода...
Или год, или два. Максимум четыре.
Инстинктивно, сам не зная зачем, он задерживался перед раскрытыми
дверями, заглядевшись на убогую кухню, в которую впихнули кровать, или в
комнату, где жило четыре-пять человек Редко попадались люди, которые знали
жильцов другого этажа. За Мегрэ увязались трое детей, старшему из них на
вид было лет восемь - он, наверно, болел свинкой, судя по тому, что носил
толстый компресс. Вскоре мальчуган осмелел и теперь уже опережал Мегрэ.
- Этот господин хочет знать, не живете ли вы здесь тридцать лет.
Мегрэ видел стариков, сидевших в креслах у окон, иногда подле клетки
с канарейками; этих старикашек иммигранты вызывали из Европы, как только
находили "job" (Работа (англ.)). Некоторые из них не знали по-английски ни
слова.
- Я хотел бы узнать...
Широкие лестничные площадки представляли собой своего рода
нейтральную территорию, куда сваливали все, что оказывалось ненужным; на
площадке третьего этажа стирала худая рыжая женщина.
Именно здесь, в этих клетушках, обосновались по приезде в Нью-Йорк "J