"Жорж Сименон. Грязь на снегу (Роман)" - читать интересную книгу автора

потребности смеяться или шутить. Он всегда оставался невозмутимым, и
эта его невозмутимость сбивает всех с толку.
Вот и сейчас, думая о Хольсте, он совершенно спокоен. Не чувствует
ни малейшей тревоги, разве что чуточку заинтригован.
Здесь пьют кофе с сахаром и настоящими сливками, намазывают хлеб
маслом, вареньем, медом. Хлеб тоже почти белый - такой во всем
квартале можно раздобыть лишь у Тимо.
Что едят в квартире напротив? Что ест Герхардт Хольст? Мицци, его
дочь?
- Ты же почти не завтракал! - сокрушается Лотта, по привычке
набившая живот до отказа.
В прошлом, когда всласть ели другие, она так настрадалась от
голода, что вечно боится, как бы сын не съел слишком мало, и готова
пичкать его силой, словно гуся.
Франку все не хватает духу одеться. К тому же делать в это время на
улице нечего. Он медлит. Поглядывает на Лотту, которая усердно
наглаживает ему штаны, лакированными ногтями сколупывая с них пятнышки
грязи. Затем принимается наблюдать за новенькой. Смотрит, как она
раскладывает на столике маникюрный инструмент, хотя пользоваться им не
умеет.
С затылка на тонкую еще шею с очень нежной, напоминающей цыплячью,
кожей у нее падают мелкие завитки, и порой она привычным жестом
пытается водворить их на место.
Спускаясь или поднимаясь по лестнице, Мицци часто так же поправляет
волосы.
Новенькая называет его г-н Франк, как велела Лотта. Он из
вежливости осведомляется, как ее зовут.
- Минна.
Юбка на ней хорошего покроя, ткань почти не изношена, и вид у
девушки чистенький. Спала она уже с кем-нибудь? Вероятно, иначе не
пришла бы к Лотте. Но наверняка не за деньги и не с кем попало.
Вскоре, когда явится первый клиент, Франк взберется на кухонный
стол. Он заранее уверен, что, оставшись в одной комбинации, Минна
отвернется к стене и долго будет теребить бретельки, прежде чем
раздеться донага.
Мицци живет на другой стороне площадки. Поднявшись по широкой
лестнице, справа видишь одну дверь, слева другую, а между ними
коридор, куда выходят остальные. Иные жильцы занимают целую квартиру,
иные - всего лишь комнату, а над головой у них еще три этажа. Слышно,
как люди снуют вверх и вниз по лестнице. Женщины тащат сетки, пакеты,
и с каждым днем им все трудней подниматься; недавно одна, хотя ей
только тридцать, грохнулась в обморок прямо на ступеньках.
У Хольстов Франк не бывал, зато интерьеры кое-каких других квартир
ему знакомы. Жильцы подчас оставляют двери распахнутыми, потому что
женщины стирают в общем коридоре, хоть это и запрещено домовладельцем.
В дневное время дом залит слишком резким, можно сказать, ледяным
светом: окна высоченные, широкие, лестничная клетка и коридоры
выкрашены белым, на все ложится отблеск снега с улицы.
- Вы на рояле играть не учились? - спрашивает Лотта новенькую.
- Немного играю, мадам.