"Жорж Сименон. Петерс латыш " - читать интересную книгу автора

Русский проснулся в Ла Бресте и больше не спал. Надо сказать, что
экспресс Гавр - Париж был переполнен, и Мегрэ вместе со скототорговцем
пришлось стоять в проходе, прильнув к окнам и вглядываясь в неясные
проплывающие мимо пейзажи, которые постепенно тонули в наступающих
сумерках.
Человек в макинтоше ни разу даже не взглянул на комиссара. На вокзале
Сен-Лазар ему и в голову не пришло воспользоваться сутолокой, чтобы
ускользнуть.
Напротив, никуда не торопясь, он спустился по главной лестнице;
заметив, что его папиросы размокли, купил в вокзальном киоске новую пачку и
чуть было не зашел в вокзальный буфет. Передумал и двинулся вдоль тротуара,
волоча ноги; вся его фигура выражала такое полное равнодушие, что было
трудно смотреть на него без сострадания, - человек, пребывающий в подобном
отчаянии, уже ни на что не реагирует.
От Сен-Лазара до ратуши дорога не близкая. Нужно пройти через весь
центр, а между шестью и семью вечера тротуары запружены людскими потоками и
машины движутся по улицам с такой же интенсивностью, как кровь по
человеческим артериям.
Узкоплечий, в грязном, заляпанном жирными пятнами плаще, стянутом у
талии поясом, в стоптанных башмаках, он не останавливаясь тащился по
освещенным улицам; его задевали, толкали - он не оглядывался.
Улица 4-го Сентября, Центральный рынок - дорогу он выбрал самую
короткую: по всей видимости, знал ее хорошо.
Вот он уже на улице Розье, в центре парижского "гетто", миновал лавки
с вывесками на идише, кошерные мясные, витрины с мацой.
На повороте у длинного темного прохода между домами, больше
походившего на туннель, какая-то женщина взяла его под руку, но
отшатнулась, наверное, пораженная его видом. Мужчина не обратил на нее
никакого внимания.
Наконец он очутился на извилистой улице Сицилийского короля, куда
выходило множество переулков, тупиков, кишащих людьми дворов и которая
служила границей между еврейским и польским кварталом; еще двести метров, и
незнакомец нырнул в дверь гостиницы.
Над входом красовалась вывеска с фаянсовыми буквами "У Сицилийского
короля". Ниже то же название повторялось на еврейском, польском и еще на
нескольких незнакомых языках, в том числе, наверное, и на русском.
Рядом возвышались строительные леса, закрывавшие полуразрушенное
здание, которое пришлось подпереть балками.
Дождь не прекращался, но ветер в эти закоулки не проникал. Мегрэ
услышал, как резко захлопнулись створки окна на четвертом этаже. Комиссар,
не колеблясь, последовал за русским.
В коридоре первого этажа - ни одной двери. Сразу же начиналась
лестница. За стеклянной перегородкой между этажами обедала еврейская семья.
Комиссар постучал, но вместо двери перед ним открылось маленькое
окошечко. Пахнуло пригоревшим маслом.
Высунулась голова еврея в черной ермолке. Его толстая жена продолжала
есть.
- Что надо?
- Полиция! Как зовут вашего постояльца, который только что вернулся?
Еврей проворчал что-то на своем языке, порылся в ящике стола, вытащил