"Е.Симонов. Сезон несостоявшихся восхождений " - читать интересную книгу автора

любимое присловье Кулпннча: "А я везучий". И еще сквозь серость дня и неба
дразнят сочные, как кровь, как жизнь, как чей-то девичий рот, рериховские
краски вершин. Сюда бы лук с тетивой, сюда колчан. И, как на той картине
Рериха, посылаешь ты стрелу с запиской на другой борт долины, где Безлюдный,
и не надо им гадать в тумане, где мы и что мы, не надо, если не накрыло их
самих, конечно.
Борис лежал. Мысли бежали.
"Ясно одно, Романов: время работает не на нас. Боль идет по тебе. В
тебе самом необратимый процесс разрушения".
Зябко поежился. Натянуть хотя бы то, что от палатки осталось. От тумана
прикрыться. Но ею укрыт Кулинич. А зачем? Они же знают- мертв! И ни разу не
произнесли: "Тело", "Труп". Только - "Кулинич", "Юра", "Он".
Лежал и вслушивался в голоса. Голосов не было. Были горы. И еще
"кап-кап" над твоей полкой. Слезы тронутых дыханием дня ледышек. Только бы
не пришлось им оплакивать и нас. И еще просим тебя, Домбай, не держи на нас
зла за все за это. Да!.. Было... Хлестали тебя, веревками связывали. Факт!
Изранили крючьями. Тоже факт! Но все это только для того, чтобы перестал ты
быть вещью в себе, стал вершиной для людей.
А вода продолжает свое "кап-кап". Отмеряет время, подобно струйке
песочных часов. Не спеши, Время! Подожди нас. Ведь молодые. Подай, бога
ради, хоть частичку того, чего у тебя так бесконечно много, и не напоминай о
том, что утекаешь из-под бессильных пальцев, как эти капли, которыми не дано
утолить жажду иссохших губ.
Время работает не на нас.
Дробятся капли. Течет вода. Текут и дни, и последние наши силы.

*

Скорей, скорей.
На шее паруса уже
сидит ветер.

Шекспир

Окошечко домика КСП Домбайской поляны светилось до рассвета, как маяк.
Семенов положил на стол листок бумаги, взял было карту, да не стал
раскатывать: знает сам не хуже. Три вчерашние тревожные минуты (на турбазе
прекратили крутить фильм, увели всех из-под крыши ночевать на травку; из
бассейна выплескивалась вода; в альплагере "Алибек" сгорел пищеблок). Эти
три непонятные минуты сменились ясностью и действием.
А прилетевшие из некой южной столицы отпускники уже рассказывали на
КСП.
...В их гостиничном номере начала вдруг раскачиваться, наподобие
маятника, огромная люстра, пооткрывались сами собой дверцы трельяжей,
заволновалась вода в графине. В такие минуты не сидится человеку одному.
Повыскакивали в коридор.
Полно. Как на проспекте Спендиарова. Взад-вперед снуют встревоженные
усатые дяди. Гомон. Вопросы. Нервозность.
- Оно откуда-то сверху трахнуло. Я слышал собственноручно.
- Нет, это я слышал. И вполне ответственно вам заявляю: оно шло снизу.