"Константин Михайлович Симонов. Далеко на востоке (Халхин-гольские записки) " - читать интересную книгу автора

бомбили, на этот раз близко от нас. Мы остановили машину и полезли в щель.
Помню, я испугался, заметался, попал не в щель, а в какую-то воронку,
которая, впрочем, показалась мне глубокой и поэтому безопасной. Когда мы
вылезли, то Ставский сердился, что я отстал от него, и сказал, чтобы я
держался возле него, а потом высмеял меня за то, как я оправдывался: что
воронка была ближе и что она была глубокая. Высмеяв мое представление о
безопасности, он стал терпеливо объяснять мне, что такое щель, почему ее
роют под углом, почему ее роют узкую и почему она безопаснее, чем воронка.
Потом мы опять поехали дальше по степи. Сначала добрались до позиций
артиллерийского дивизиона, где орудия стояли под сетками и вели беспрерывный
огонь по гребню желтой высоты, видневшемуся невдалеке, километрах в трех.
Это и была сопка Песчаная.
Но вел огонь не только этот дивизион - вели огонь еще несколько
дивизионов, и гребень сопки, немножко впалый, как кратер вулкана, все время
вспыхивал разрывами и дымился. Это было похоже на извержение, особенно если
смотреть в бинокль. Хотя я знал еще со школьной скамьи разницу между
скоростью света и звука, но несоответствие между появлением вспышек на
гребне сопки и звуками разрывов бессознательно продолжало Удивлять меня весь
этот первый день.
От артиллеристов мы перебрались к пехотинцам; это был полк
Федюнинского, впоследствии, в Отечественную войну, командовавшего армией, а
тогда командира полка. Он был накануне ранен, причем, кажется, в
неподходящее место - пониже спины. Во всяком случае, по этому поводу шутили
и передавали его собственные ругательные остроты.
Командовал полком маленького роста майор. Помню его каску и очень
грязную шинель, нескладно подпоясанную ремнем и горбившуюся на плечах. У
него отросла семидневная щетина, очевидно, он не брился с начала
наступления. Он был похудевший, усталый, со впалыми глазами. Кажется,
фамилия его была Беляков, впрочем, не помню, может быть, я ошибаюсь. Он был
заместителем командира полка по строевой части и принял на себя командование
после ранения полковника. Его полк наступал на Песчаную сопку прямо в лоб.
Сейчас он немного продвинулся и перенес командный пункт.
Мы оставили машину, потому что ехать дальше было нельзя: местность
простреливалась, - и пошли вперед вместе о майором на новый командный пункт.
Изредка чиркали пули. Тогда мне показалось, что это где-то далеко, и я даже
удивился, когда одна шлепнулась близко, и я увидел, как фонтанчиком встал
песок. Мы прошли открытое место, потом закрытое, потом еще раз открытое, но
по нас больше не стреляли, и мы выбрались на гребень низкого, но длинного
холма, где был только что отбит японский блиндаж. Вокруг этого блиндажа, за
гребнем высотки, разместился командный пункт полка, а командный пункт
батальона, который был здесь до этого, ушел еще на сто метров вперед.
Сопка была отсюда хорошо видна. Она оказалась двойной: одна сопка
немножко подальше и побольше, а другая - поменьше и поближе, метрах в
трехстах от нас, может быть в четырехстах.
Уже начало смеркаться. Проходили раненые. Прошел маленький старшина,
потный, обросший и с рукой на перевязи.
- И тебя ранило? - спросил майор.
Тот кивнул и выругался по адресу японцев и, ни на кого не обращая
внимания, пошел дальше.
- Был командиром роты, - сказал майор. - Всех командиров в роте убило.