"Константин Симонов. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

Как раз в это время я посмотрел два спектакля в Театре Ленинского
комсомола [16] - "Мой сын" в постановке Серафимы Германовны Бирман и "Нору"
в постановке Ивана Николаевича Берсенева. Оба эти спектакля произвели на
меня сильное впечатление, да и не удивительно, - они принадлежали к числу
лучших спектаклей, созданных в то время московскими театрами.
Мне очень захотелось, чтобы мою еще не написанную пьесу поставили в
Театре Ленинского комсомола, и я пошел к Берсеневу. Он встретил меня в своем
маленьком тесном кабинете на первом этаже театра. Он только что пришел с
затянувшейся репетиции (по-моему, он тогда начинал репетировать Сирано
[17]), но ни в его словах, ни в его поведении не проскальзывало и тени
усталости. Высокий, стройный, красивый, доброжелательный, обаятельный и
сознающий свое обаяние - он был весь, как бы это получше сказать, как
элегантная пружина.
Я солгал ему, что вчерне уже написал пьесу, но, перед тем как начисто
переписать ее, хочу, если он согласится меня послушать, рассказать ему
содержание.
Он внимательно посмотрел на меня и быстро спросил (он вообще не любил
долгих предисловий):
- Сколько нужно времени для того, чтобы закончить пьесу?
Я сказал: две недели. И, уже сказав, испугался, что вот сейчас он
вполне резонно ответит мне: "Ну вот и прекрасно, через две недели и
приходите, не с рассказом о пьесе, а с самой пьесой". Но он, выдержав очень
короткую паузу, сказал совсем другое:
- Ну что ж, хорошо, рассказывайте.
Я ошибся, подумав, что ему было лень слушать рассказ о пьесе, которую
он вскоре мог прочесть своими глазами. Ему вообще никогда и ничего не было
лень, если дело шло об интересах его театра. В этом я впоследствии много раз
убеждался.
Очевидно, я его чем-то заинтересовал как возможный будущий автор, а
через сколько времени будет закончена пьеса - си спросил, просто чтобы
составить себе представление о том, насколько она готова уже сейчас.
- Раз через две недели, значит, почти готова, есть смысл послушать!
Я рассказал ему пьесу. Это заняло больше часа времени. Два-три раза в
кабинет заглядывали люди, но Берсенев только поворачивал голову, делал
короткое решительное движение пальцем, чтобы не мешали, и продолжал слушать.
Когда я кончил рассказывать, Берсенев закурил погасшую сигару, поглядел
куда-то мимо меня в потолок, соображая что-то свое, имевшее отношение к
планам театра, и коротко сказал: пьеса его интересует; если я действительно
закончу ее через две недели и она понравится в театре, то со можно будет
поставить еще в этом сезоне, к июню.
Размышления столь практического свойства были неожиданны и от этого тем
более радостны для меня.
Я ответил, что действительно окончу пьесу через пятнадцать дней.
Иван Николаевич, соображая, перелистнул стоявший на столе календарик и,
уже вставая, сказал:
- Стало быть, вы принесете ее сюда, прямо ко мне!
Он назвал число, ровно на пятнадцать дней отстоявшее от даты нашего
разговора.
- Надо пойти пообедать! - добавил он уже стоя. - Вечером играю.
Это было любезное извинение в том, что он не склонен дальше длить наш