"Дарья Симонова, Елена Стринадкина. Пятнадцатый камень " - читать интересную книгу автора

прожилок, и тогда вовсе теряешься в определении цвета. К меланхолическим
опущенным ресницам - и этакая смешливость! Но дисгармонии нет, как раз
напротив. Наконец-то сносно подстриглась и оставила волосы в покое, - а
раньше мучила их бигудями на липучках и другими инквизиторскими безделицами.
Густая челка ей идет. Но в шарф она укуталась неуместно. Впрочем, Ида хоть
кого сперва ошарашит, она не окрашивается под окружающую среду, а намеренно
пестрит... Ей сейчас где-то тридцать с небольшим. Но Клим слишком увлекся.
Во-первых, это не "зерно", а во-вторых, не того образа.
Эля, умница, с обычным для нее громогласным веселым натиском вовремя
вывела Бурова из замешательства. Избегнув ненужных лирических отступлений в
прошлое, он без промедления переключился на тонизирующий междусобойчик. Это
для Клима явилось лучшей частью вечера и надежной терапией от тревоги,
вибрирующей на границе сознания. Кураж у Большой Сестры заразительный, но не
"представительский" как у братца, и она его не только не растеряла, но как
будто даже накопила за годы. Что они с Буровым только ни помянули из молодых
авантюр, которым Элька оказывалась саркастической свидетельницей... пока не
закрутила роман с силиным другом, а после не изменила ему с неизвестным и не
родился ребенок "с отцом по договоренности", как выразился Силя.
- Слушай, а этот мрачный господин Мунасипов не тот ли самый Тима,
которого ты в молодости "пидманула"? - беззаботно поинтересовался Клим.
- Тот, тот... вспомнила бабушка, как девушкой была! - проворчала Эля
укоризненно. - Все уж сто лет, как про это забыли.
Клим был не согласен, но промолчал. Тимур не из тех, кто забывает такие
оплошности. Не будь Эльвира сестрой лучшего друга... хотя не стоит
предполагать худшее, тем более, что все обошлось. Однако чело Большой Сестры
после каверзного вопроса затуманилось невеселой думой. Буров, укоряя себя за
бестолковое любопытство, быстро перешел к ностальгии по былому чувству: ведь
в юности он был в Эльку влюблен, и это-то должно ее развеять.
- Да, ты был самым застенчивым из всех, кто ко мне неровно дышал, -
улыбнулась Эльвира, - и беспечность диалога постепенно вернулась на круги
своя.
- Ты все та же. Цветешь!
- А все потому что смолю, как кочегар, ругаюсь как биндюжник, и пью,
как сапожник! - парировала Элька, приосанившись. - Вот он, рецепт успеха.
По правде говоря, в рецепт успеха входили еще и универсальные
профессиональные навыки и оптимистическая работоспособность. Закончив матмех
и промучившись некоторое время на преподавательской стезе, Эльвира ушла на
вольные хлеба. Умудрялась зарабатывать портняжным делом, в чем и осталась
виртуозом. Сама всегда одевалась шаляй-валяй, но шила отменно. А потом
элькины таланты поглотила хищная торговля недвижимостью.
- Буров, пойми, раз туда попал - уйти трудно. Покатило, пошли деньжата,
аля-улю! Ты погряз, как я это называю, в экскрементах золотого тельца. Домой
раньше одиннадцати ни ногой. Как-то раз выдалось денька два, сходила в гости
к девкам, с которыми мы еще в старые временя швейный кооператив открывали.
Они сейчас выросли, у них мама не балуйся - свадебный салон! Ой, как я
обожала свадебные наряды шить, - видно, потому что самой не судьба была к
алтарю прошелестеть, - и мои руки, представляешь, все помнят! Я говорю:
давайте помогу! Там в одном месте филигранная работа нужна. Если бы они меня
не знали, как облупленную, так прогнали бы поганой метлой, платье дорогое -
а вдруг испорчу! Но это же я! Ой, Климка, пальчики-то по ремеслу скучают...