"Лу Синь. Былое, Записки сумасшедшего (Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

чтобы не голодать. В конце концов мне пришлось вернуться в Китай. В Шанхае я
сразу купил себе фальшивую косу, стоила она тогда два юаня, кое-как приладил
ее и вернулся домой. Мать меня не упрекала, зато соседи мою косу так и
сверлили взглядом. Дознавшись же, что она фальшивая, заклеймили презрением,
как преступника, осужденного на плаху. Один родственник собрался было
донести на меня властям, да передумал - ведь революционеры могли и победить.
- А я решил, что без фальшивой косы куда лучше, забросил ее и завел
себе европейский костюм.
- Но ведь идешь по улице, а тебя ругают прямо в лицо, смеются,
некоторые даже бегут следом и кричат: "Эй ты, чучело!", "Поддельный
заморский черт!"
- А я тогда сменил европейский костюм на наш обычный халат, так меня
начали поносить еще пуще. И вот, когда стало невмоготу, я обзавелся палкой и
несколько раз пустил ее в ход. Мало-помалу от меня отстали. Но стоило мне
забрести в другой район, как на меня снова накидывались с бранью... Я до сих
пор помню, как однажды, еще живя в Японии, я узнал из газет о докторе Хонда,
который путешествовал по Китаю и по странам южных морей. Ни китайского, ни
малайского он не знал. "Как же вы путешествовали?" - спросили его. Он поднял
стек и ответил: "Вот язык, который они отлично понимают!" Помню, я тогда
кипел от негодования и никак не думал, что когда-нибудь сам стану
изъясняться подобным образом...
- В первый год Сюань-туна я служил инспектором средней школы в моем
родном городе. Коллеги старались держаться от меня подальше, начальство
поблажек не давало, - словом, я всегда чувствовал себя не то как на льдине,
не то как на эшафоте, и все оттого, что не носил косы.
Однажды ко мне явились мои ученики.
- Мы решили отрезать себе косы, учитель! - заявили они.
- Не стоит... - ответил я.
- А разве не лучше - без косы?
- Лучше...
- Почему же вы сказали: не стоит?
- Рисковать не стоит... Так будет разумнее... Погодине пока.
Они ничего больше не сказали, надулись и ушли. Но косы все же остригли.
Ох, какой тут поднялся скандал! Сколько было пересудов! Я же, делая
вид, будто ничего не произошло, по-прежнему пускал этих стриженых в класс.
Стрижка кос распространялась, как эпидемия. На третий день остриглись
шестеро студентов педагогического училища, за что в тот же вечер были
исключены. Вернуться домой они не посмели. Лишь месяц спустя вспыхнувшая
революция сняла с них клеймо преступников.
- Я ведь тоже смог приехать в Пекин только зимой того года, и там меня
еще не раз ругали. Потом ругателям полицейские отрезали косы, и они
присмирели. Но съездить в деревню я все же не решился. - Тут успокоившийся
было господин вдруг снова помрачнел: - А теперь вы, идеологи, подбиваете еще
и девушек стричься. Хотите умножить число напрасных жертв?... Скольких
стриженых девушек исключили из школы, скольких не допустили к экзаменам? Вы
шумите о революции, а где взять оружие? Вы призываете совмещать учебу с
работой, а где заводы?... Пусть девушки по-прежнему ходят с косами, пусть их
выдают замуж! Забыть обо всем - это тоже счастье. Но горе им, если они
запомнят хоть что-нибудь о равенстве и свободе!.. Я спрошу вас сейчас
словами Арцыбашева: "Что вы дадите "этим" людям взамен того золотого