"Александр Синегуб. Защита Зимнего Дворца " - читать интересную книгу автора

картина будет. Помнишь, я рассказывал, что когда я девятнадцатого числа
ездил с докладом в Главный Штаб, то перед Зимним и перед Штабом стояли
вереницы офицеров в очереди за получением револьверов".
- "Ха-ха-ха", - перебил меня, разражаясь смехом, поручик. - "Ну и
наивен же ты. Да ведь эти револьверы эти господа петербургские офицеры
сейчас же по получении продавали. Да еще умудрялись по несколько раз их
получать, а потом бегали и справлялись, где это есть большевики, не купят ли
они эту защиту Временного Правительства. Нет, ты дурак, да и законченный, к
тому же! Петроградского гарнизона не знает!.." заливался Шумаков. - Мне
стало весело от этой неудержимой молодой задорности друга, и вдруг я
вспомнил, что ничего еще не ел, а потому предложил ему пойти позавтракать.
- "Есть не хочу, а выпить не вредно", - решил он, подымаясь и беря меня
под руку. "Выпить?" - переспросил я. В столовой никого из собранской
прислуги не оказалось, и так как до обеда еще оставалось около двух часов,
то мы и решили пойти на кухню и что-нибудь высмотреть на закуску к вину.
- "Здравствуйте!"
- "Здравствуйте, баре-голубчики. Добро пожаловать", - приветствовала
нас кривоглазая Фекла, кухарка за повара.
- "Здравствуйте, красавица", - пробасил Борис. "Ага, картошечка
подрумянивается. Добро. Мы вот сейчас малость закусить хотим, красавица, и
за ваше доброе сердце по стаканчику вина выпить, чтобы женишок поскорее к
вам заявился", - продолжал он подшучивать над кухаренцией.
- "Сейчас, сейчас, батюшка. Уж для вас, как для сынков родных", -
сладостно пела скрипучим тонким тоном Фекла. "Да вы извольте присесть,
соколики мои ясные. И куда это парни девались? Совсем народ замутился. Все
одна хлопочу. И дрова принесу, и картошку очищу, а они, черти, знай семки
лузгают и лясы на собраниях точат. И что это, скажите мне, Христа ради,
делается на нашей православной земле", - внезапно перешла на плаксивый тон
Фекла, лишь только захлопнулась дверь за ушедшим ополченцем. "В нестроевой
сказывали, что будто-сь вы юнкерей рабочий народ расстреливать вести
хотите... Да я веры не дала... Да еще напустилась на смутьянов-то наших.
Лодыри окаянные!.. Статочное ли дело, говорю, чтобы наши господа, мухи никто
из них не обидел, да на душегубство пошли. Это им, треклятым, чужие погреба
дай пограбить, как давеча Петровский вылакали - ироды... Лишь Павлуха мне
шкалик дал... Я вот им и сказываю, что ежели да наши офицеры, уж если и
пойдут, то правду одну с собой понесут, которая вам, дармоеды, глаза
палит", - кипятилась Фекла, забыв о картошке и о цели нашего прихода.
Поручик Шумаков, не выносивший, в противоположность мне, болтовни на
злободневные темы, начал уже рыться в ящиках стола, отыскивая штопор, как
вбежал посыльный и подал записку от Начальника Школы. В ней нам
приказывалось немедленно собрать всех наличных чинов Школы в гимнастическом
зале, для производства общего собрания, а также указывались некоторые меры
на случай скорого выступления Школы. Штопор не находился, тон записки был
очень категоричен, а поэтому терять время на то, пока Фекла сбегает за
другим, - не приходилось. И мы, огорченные неудачей, несолоно хлебавши
покинули кухню, оставив почуявшую что-то недоброе Феклу завывать во все ее
легкие... Выйдя в корридор Школы, мы расстались. Поручик Шумаков, как
дежурный офицер, отправился к телефону передавать соответствующие приказания
дежурным юнкерам по ротам и господам офицерам, а я помчался в канцелярию
писать допуск к запасным винтовкам, находившимся под охраной караула на