"Жильбер Синуэ. Дни и ночи " - читать интересную книгу автора

маской невозмутимости. И все-таки Горацио был, конечно, очень близок ему,
так же как и самонадеянный Паскуаль. Оба они знали его родителей, да и
выросли в семье Вакарессы. Оба служили отцу Рикардо верой и правдой.
- Какой сюрприз, друг. Наконец-то ты вернулся к нам.
- Приход, уход... До дня, когда больше нет желания возвращаться. Такова
жизнь. Вы взглянете, сеньор?
- Где он?
Горацио показал пальцем на загон, в котором бегал черный жеребец,
полнокровный и сильный.
- Действительно, он великолепен. Когда вы его поймали?
- Вчера вечером, в нескольких лье отсюда. Рикардо пришпорил свою кобылу
и перед загоном соскочил на землю. Дикарь, очевидно, почувствовал
присутствие нового человека, так как стал коситься, издавая ржание, тело его
дрожало мелкой дрожью.
- Истинно черт! - восхитился Горацио.
Любопытство отразилось на лице Вакарессы. Горацио сразу понял, в чем
дело:
- Нет, сеньор!
- Отчего же?
- Дайте нам время хотя бы объездить его немного. Он с норовом.
- Вы испортите мне все удовольствие.
- Сеньор Вакаресса!
Рикардо приказал:
- Оседлайте его!
- Сеньор...
- Оседлайте!
Горацио нехотя подчинился и кликнул на помощь трех батраков, чтобы те
держали коня, пока он будет пытаться надеть на него сбрую. Оказалось, не
так-то легко это сделать. Животное бросилось в сторону, извиваясь, перебирая
ногами, издавая короткое пронзительное ржание, в котором слышалась
неукротимая ярость. Увидев Рикардо, направляющегося к нему, он так захрапел
и встал на дыбы, что едва не повалил державших его людей.
Гаучо бросил последнее предупреждение. Слишком поздно.
В центре загона, еле видимый в смерче пыли, Вакаресса вспрыгнул на
жеребца. И тотчас же, почувствовав на черном седле с медными заклепками
лишнюю тяжесть, животное неистово закрутилось, будто в него вселились все
фурии мира. Перед этой страстной яростью всадник был невозмутим. Подобное
сопротивление он находил естественным, оно не вызвало в нем ни малейшей
агрессии, а лишь чувство уважения. Уважения к этому существу,
отказывающемуся идти на компромисс, уважение за желание сохранить самое
ценное - свободу. Вольты, взбрыкивания, непрерывная дрожь. Жеребец
стремительно бросался вперед, вставал на дыбы. Сотню раз он пытался сбросить
Рикардо, и столько же раз тот не поддавался. Вокруг собрались люди, со
знанием дела смотревшие на этот поединок. Казалось, он никогда не кончится.
На одно только мгновение у всех возникло впечатление, что человек покачнулся
в седле, вот-вот упадет. Но ничего подобного. Он держался крепко, и
мало-помалу сопротивление жеребца стало ослабевать. Еще один бросок, еще раз
на дыбы. И тут Рикардо глубоко вздохнул, слегка отпустил поводья и легонько
пришпорил. Не ждал ли жеребец именно этого сигнала? Он горделиво рванулся,
не сворачивая, перемахнул через изгородь и помчался в бескрайнюю равнину.