"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

критику вышестоящих чинов переживают довольно удачно, но вот неуемная
самокритика с трибун обычно приводит к летальному исходу. Главное в жизни
руководителя - везение, помноженное на случайность и подхалимаж. Невезучим,
а также не склонным к приукрашиванию действительности и деловых качеств
начальников в руководителях делать нечего. Разве что в далеком прошлом им
могла светить незнакомая звезда удачи.
Но и в далеком прошлом Митрофану Николаевичу Пригоде не повезло.
Простой разбойник пил местную самогонку, булькал кувшинами с вином,
валял в своей камере дамочек и вообще прожигал последние часы своей жизни, а
вот Митрофан Николаевич, который всю жизнь радел за наступление
общечеловеческих ценностей, даже этого себе не мог позволить. А ведь не зря
говорят, что излишества не только укорачивают жизнь, они ведь и делают её
полнее и приятнее!
С надеждами Иван Митрофанович, который последние годы жизни именовал
себя Иксусом, расстался под утро. Размышления были тягостны, но к утру стало
ясно, что надеяться проповедник возможности построения Царства Божьего в
отдельно взятом государстве мог только на себя. Бывшие друзья стали в
окружавшем Пригоду прошлом заклятыми его врагами. Было немного обидно, но
Пригода их не осуждал. Ясное дело, своя рубаха всегда ближе к телу.
Обидно было, что все его предали.
Предали местные, которые около него кормились и в рот ему заглядывали.
Но этих Митрофан Николаевич ещё как-то понимал, темные они были люди, к тому
же из отсталых сельскохозяйственных районов, где овец можно было по пальцам
пересчитать, да и пшеницы выращивали мало, больше на ячмень налегали. А вот
то, что от него отступились товарищи по несчастью, попавшие в этот мир волею
судьбы, это Митрофана Николаевича крепко обижало.
Дыряев ладно, это служака, их во все времена хватало. Дорвался до
прокураторства, самодурствовать начал, местное руководство податями обложил.
Тут ещё посмотреть надо, в чью пользу эти самые подати собираются! Рим
далеко, а прокуратор голодным не ходит, вон какие перстни камнями у него на
руках горят! Ему, конечно, жалко с достатком расставаться, живет он здесь
получше, чем когда-то в будущем жил.
О сопляках, которые в римское воинство вступили, Пригода тоже не
вспоминал. Чести много - шпану разную вспоминать. Да и помочь они ему,
Пригоде, ничем не могли, а Иксусу Кресту и вообще бы не захотели.
Не вспоминал Митрофан Николаевич и учителя Гладышева. От этого тоже
помощи ждать было глупо. Ждет, небось дрожит от ожидания, боится пропустить
час, когда первого секретаря на крест поведут. Еще бы! Можно сказать, своими
глазами. Этот, наверное, уже и глыбу мраморную приготовил, к славе
готовится - кто, кроме него, такое событие смог бы увековечить? Только не
иудеи, эти изображений человеческих не признают, да и способностей к
скульптурным работам не проявляют.
Не надеялся он и на прорицателя Мардука, чьи арабско-ведические боги
жили в пирамиде в достатке, а потому плевать они хотели на разных бродячих
проповедников, которых собираются отправить на крест.
Больше всего Митрофан Николаевич надеялся на помощь бывшего
руководителя райпотребсоюза, который и в условиях древности умудрился
устроиться по купеческому делу. Этот помочь мог, этот и на подкуп мог бы
деньги найти, и на выкуп, но захочет ли он помочь? Конечно, в Бузулуцке он
за Пригодой как за каменной стеной жил, как сыр в масле катался, так ведь то