"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

сейчас устроены два всхода по семнадцать ступеней. И это правильно, нельзя
же изнывать от жары и мучиться всем там, где когда-то всходил на место
лобное один.
- Если мы иудеев оставим внизу, - сказал прокуратор, - то ничего такого
и видно не будет! Нормальное распятие, даже по закону не обязательно руки и
ноги деревянными клиньями прибивать, можно и на ремнях - так даже дольше
мучиться будет. А ведь в приговоре самое главное - мучения! Ну-ка, Ромул,
дуй наверх да встань, где кресты вкопают, я прикину, что видно будет!
Ромулу Луцию два раза повторять не надо было, молодой легионер сделал
загадочный жест рукой и устремился наверх - только подошвы его гетов
засверкали.
- Я же говорил! - удовлетворенно отметил прокуратор. - Никто ничего и
не заметит! Правда, повисеть придется до ночи, но ведь лучше повисеть, чем
совсем загнуться!
- Можно ещё третью планку поставить, чтобы ноги в неё упирались! -
сказал, сбежав с горы, Ромул Луций. - Со стороны незаметно, а тому, кто на
кресте висит, даже удобно.
- Рационализатор, - с улыбкой похвалил легионера прокуратор. - На
глазах растешь, парень. Тебя бы для стажировки по всем временам погонять,
цены бы тебе не было!
- Ну как? - повернулся прокуратор к молчащему греческому скульптору
Агафону. - Неплохой вид?
Черноволосая и остроносая голова скульптора часто закивала.
- Очень живописно, - сказал Агафон. - Обрыв, три креста с белеющими на
них телами, и в низине, затянутой голубоватой дымкой, древний храм. Само на
полотно просится, Федор Борисович!
- Значит, план ясен, - сказал прокуратор. - Ромка, слушай сюда, тебе у
крестов возиться придется. Чужого ведь не поставишь!
- Я весь внимание, Федор Борисович! - сказал легионер. - Да вы не
сомневайтесь, все будет в лучшем виде.
- Я и говорю, - с достоинством кивнул прокуратор. - До вечера он у нас
висит, кричит что требуется, а вечером мы его потихоньку снимаем - и в
пещеру. Потом, как полагается, воскресение, последняя проповедь любимым
ученикам, и чтоб его духу в Иерусалиме не было! За эвакуацию отвечает Иван
Акимович... тьфу, Софоний! Слышишь меня, Иван Акимович?
- Верблюды и ишаки уже куплены, - бодро отвечал караванщик. - Через
неделю его вообще в Малой Азии не будет, уж это я гарантирую!
- А этим двум, которые вместе с нашим Митрофаном Николаевичем будут, -
деловито заметил прокуратор, - им придется копье под ребро ткнуть. Нельзя
нам свидетелей оставлять.
- Я ничего не слышал, - заявил скульптор Агафон. - Это уже не мое дело.
Прямо странно вас слушать, вроде бы советские люди, а послушаешь - убийцы
хладнокровные. Федор Борисович, вы же в милиции работали, вы сами таких
ловили!
- Засохни! - с римской прямотой сказал Ромул Луций. - Будешь на пахана
тянуть, язык отрежу!
Скульптор замолчал, опасливо сверкая черными глазами.
- Все будет тип-топ, - успокоил Ромул Луций. - Есть у меня мужик на
примете, только сестерции нужны. За сестерции он родного дедушку зарежет, а
уж двух бандитов распятых...