"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

- Сестерции будут, - пообещал караванщик Софоний, неодобрительно
покосившись на скульптора. - Хотя если по совести, то на холм эту гниду с
копьем надо было поставить. Как с барышом от товарищей бежать, это он может,
а дело делать - кишка тонка. Ничего, ничего, чистоплюй несчастный, это ты
сейчас кукожишься, а зарежешь трех-четырех - сразу привыкнешь, будто этим
делом сроду занимался. Слышишь, чего я гуторю?
- На преступление не пойду! - побледнев, отрезал скульптор Агафон.
- Ты молчи, ворюга! - добродушно сказал Софоний. - Когда ты с нами
караваны грабил, это было не преступление? Когда ты нас бросил и со всей
нашей казной смылся, это было не преступление? Да и в Бузулуцке не я, а ты,
сукин сын, несовершеннолетних на пленэры тягал. А сейчас кочевряжишься,
праведника из себя корчишь? Молчи, пока тебя самого не удавили! У грека
грехов - как блох у уличной собаки.
- Да какой же я грек? - вскричал несчастный Агафон. - Федор Борисович,
скажи ты ему!
- Хватит! - веско уронил прокуратор. Так веско, что присутствующие
сразу поняли - действительно хватит. - Смотрю на вас и удивляюсь, - хмуро
сказал прокуратор. - Что за людишки такие! Теперь я понимаю, почему нам мир
покорился, понимаю, почему и империя, придет срок, распадется. Все от людей
зависит. Нельзя же так жить - в грызне и грязи! Нет, не меняются люди.
Правильно Михаил Афанасьевич заметил, не меняются люди. Воланд их из
прошлого в будущее изучал, а мы, значит, наоборот. А все равно не меняются -
те лучше не стали, но эти-то ничуть не хуже. И не лучше! - подумав,
назидательно сказал он. - Гляжу вот я на вас и не пойму, какие вы на самом
деле - сегодняшние или уже вчерашние? Не-ет, за столько лет - и никаких
изменений! Не прогрессирует человечество нравственно, только паровозы и
совершенствуются. Тошно от вашего скулежа, хоть сам на крест отправляйся.
- Батя, - сказал ничего не понявший Ромул Луций. - Да ты только скажи,
да за тебя весь легион как один шагнет, да мы за тебя любому... Ты только
скажи!
- А фамилию ты себе, конечно, наследственную взял? - мутно скользнул по
преданной физиономии легионера прокуратор. - Так, Полиграф Полиграфович?
Тут уж и Ромул Луций не нашелся что сказать. Развел в стороны руки и
тоскливо посмотрел на присутствующих - блажит, старик, точно ведь на пенсию
собрался! Спит и видит во сне домик на берегу швейцарского озера.
А на Иерусалим опускалась звездная ночь.
Известно ведь, как крупны и ярки южные звезды.
Жирной извилистой лентой обозначился Млечный путь, из которого пытался
лакать звезды Телец, вытянул длинную шею у горизонта Лебедь, а с другой
стороны уже покачивался Южный Крест, ещё не зная, что когда-нибудь станет
так называться. Обозначил себя звездами и замер в пространстве предтечей
страшного и грозного будущего.
Где-то далеко прошли сторожа с колотушками, свежий порыв воздуха со
Средиземного моря на последнем издыхании докатился до городских стен, на
мгновение освежил лица людей и угас.
И тогда между оливковыми деревьями вспыхнули желтые огоньки. Гиены по
своей натуре звери очень любопытные, потому они и не преминули
поинтересоваться: а что это вы здесь, на Голгофе, делаете, люди добрые?
Какую пакость замышляете в ночи?