"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

- Я выдохся, - сказал он сопровождавшим его Геббельсу и Пуци. - Если я
неделю не помолчу среди сосен, то не смогу продолжить избирательную
кампанию.
Поднимаясь по ступеням открытой веранды, как из брандспойта поливаемой
дождем, Гитлер выглядел больным и отрешенным, но, увидев вышедшую к нему
Ангелику с маленькой пунцовой розой в волосах, впился в нее взглядом. Когда
она, взяв его под руку, удалялась с ним во внутренние покои, картина была
уже иная - ноги фюрера перестали заплетаться, спина распрямилась.
В спальне она быстро повернулась и положила ему руки на плечи.
- Тебе здорово досталось, да? У тебя такой побитый вид. Мне так жаль...
- У тебя новые духи? - прошептал он, глубоко вдыхая незнакомый запах. -
Как хорошо.
- Это сандал. Он мне не идет, но нравится. И роза пахнет от дождя.
Это... эклектика.
- Как хорошо. - Он сел в кресло и вытянулся в нем. - У меня от тебя
кружится голова.
- Я тебя раздену, - сказала Гели. - Ложись. Он с удовольствием улегся
на медвежью шкуру, брошенную на пол у постели, жмурясь и улыбаясь от
предвкушения, а она принялась расстегивать пуговицы и пряжки, медленно
снимая с него вещь за вещью, при этом щекоча ноготками кожу и поглаживая
обнажившиеся места. Для него это был привычный отдых и наслаждение; для
нее - утоление чувственности, переходящее в возбуждение, которого она
продолжала отчаянно стыдиться, но без которого уже не могла жить.
Их любимая забава заключалась в том, что он в любой момент мог быстро
повернуться на живот, а она, чтоб не оказаться под ним, должна была успеть
увернуться. Она почти всегда успевала это сделать, но когда он ловил ее, то
давил так сильно, что она стонала от боли и, вырвавшись, убегала. А когда
возвращалась, он обычно уже крепко спал. И тогда она снова ложилась рядом.
У него была нежная кожа, и он сильно страдал от неудобств, причиняемых
форменной одеждой. Он спал, а она шептала нежные слова, часто сама их
выдумывая, и тихо смеялась. Потом, повернувшись на спину, вытягивала ноги...
Этого он не видел. Он был уверен, что приносит себя в жертву ее
"божественной девственности", и говорил, что не тронет ее, пока она сама не
позволит. Но что же еще требовалось от нее для этого позволения - она не
совсем понимала. Наслаждение переходило в стыд, стыд - почти в бешенство,
которое медленно остывало, и тогда тело вновь ждало возбуждения...
Гели полежала в теплой ванне, а когда вернулась, Адольф потягивался у
окна, с отвращением глядя на дождь, спрятавший горы.
- С тобой я отдыхаю за полчаса, как не отдохнул бы за сутки, - обычно
говорил он в благодарность за забавы.
Гели сидела у зеркала и встряхивала влажными волосами.
- А я научилась ездить верхом, - похвасталась она. - Эльза меня
научила.
Он тоже подошел к зеркалу и посмотрел на нее, потом на себя.
- Я хотел бы видеть вас вместе как можно чаще. Она настоящая женщина.
- А я?
- А тебе еще есть чему поучиться.
- Да, я хотела бы стать как она, - кивнула Ангелика.
Она искала Эльзу по всему дому, караулила у дверей гостиной, в которую
выходили двери их спальни и кабинета Рудольфа, но подруги нигде не было. Она