"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

- Мне совсем не хочется в Испанию! Мне хочется остаться с тобой и
продолжать занятия! - живо отвечала она. - Но что станешь делать ты?
- Завтра открывается сезон... Я была еще маленькой, когда до войны
родители привозили нас в Вену именно в это время года. Мы слушали с мамой
"Аиду", а папа водил нас в оперетту. Моя младшая сестра - ей было тогда пять
лет - каждый вечер спрашивала, в какой театр мы сегодня идем, мамин или
папин. Мы с тобой непременно сходим в оперетку.
Ангелика занималась с фанатичностью. Эльза отметила про себя, что это,
должно быть, у них семейное - все делать с полным самоотрешением. Вейнер был
ею доволен.
- Ваша сестра создана для сцены, - сказал он Эльзе (Манфред считал их
двоюродными сестрами). - У нее для этого есть все. Два года занятий,
несколько лет практики - и она звезда! А в оперетте она могла бы
дебютировать уже через год.
Эльзу посещали сомненья в правильности их выбора, и она решила
поделиться ими с мужем, который всегда понимал ее.
Она получила его ответное письмо седьмого сентября и с первых же строк
увидела, что допустила серьезную ошибку.
"На пиратской галере Адольфа появилась рабыня? - иронизировал Гесс. -
Детка, ты знаешь его столько же, сколько знаю я, - десять лет! Да, он
диктатор по сути своей, но это диктат дела, добра! Если для девчонки сцена -
призвание, как ты предполагаешь (и в чем лично я сомневаюсь), если это благо
для нее, то как это может не быть благом для великого любящего сердца
Адольфа!" И дальше в том же духе, вплоть до возможности брака.
Эльза с негодованием отложила письмо. Разве он не знает, что любящие
эгоистичны, что эгоизм естественен для самого великого любящего сердца! И
потом, о каком браке вождя и актрисы может идти речь? Нет, он просто не
захотел ее услышать.
Вечером двенадцатого один из блондинов Гиммлера, войдя в пустую спальню
Эльзы, положил на туалетный столик еще одно письмо, привезенное из
Нюрнберга, где в это время находился передвижной штаб НСДАП и где фюрер
накануне должен был произнести свою последнюю в предвыборной гонке речь.
Этим вечером Эмиль Морис сопровождал дам в венскую Оперу; там все трое
наслаждались причудливым изяществом "Волшебной флейты" Моцарта, а дамы - еще
и восхищенными взглядами кавалеров из партера. Эмиль
Морис, мысленно прицеливавшийся в каждого, кто слишком пристально
смотрел на его подопечных, в перерыве вынужден был отлучиться на минутку, а
вернувшись, обнаружил их в обществе двух внушительного вида джентльменов,
которых со спины не узнал. Подойдя ближе, он успокоился - эти двое бы-ли из
СС, от Гиммлера, причем сами дамы, слегка напряженные, об этом, похоже, не
догадывались.
Эльза заметила письмо сразу, как только вошла в спальню, и по
характерному почерку на конверте поняла, что оно от Адольфа. Он просил ее
поторопиться с возвращением. Он писал: "Твоему мужу, дорогая, пришлось
выполнить за меня не любимую им работу, что не осталось без последствий.
Теперь уже все хорошо - внешне, но, зная повышенную чувствительность
Рудольфа, мы с тобою оба сочли бы желательным сейчас быть тебе здесь, рядом
с ним..."
Утром 11 сентября, проснувшись в квартире, выходящей окнами на
нюрнбергскую рыночную площадь Фрауенкирхе, под гул собиравшейся