"Андрей Васильевич Скалон. Живые деньги " - читать интересную книгу автора

спорить!
- Спорить и не надо, одно другому не мешает, - вмешался Арканя. - Можно
бы и пенсию, и детей, и пасеку, и колхоз, и технику. Тайгу осваивать надо.
Мне вот, например, это до фонаря. Я приехал, взял что хотел, - и Арканей
звали. Но общую пользу я понимаю - осваивать надо. Тут одно к одному
получается. Летом - пашня, скот, сено, ягоды; зимой - охота. Осенью твоя
баба корову продаст, поросенка. А если пять продаст? Это сколько денег в
семью?
- Что ему доказывать. Вот Балашовых взять, правда, они здоровые были,
как лоси, за ними не всякий утянется. Но в чем дело все - в том, что тайга
твоя, и без тебя в нее никто не пойдет, не нарушит. Занимались они как раз
этой тайгой на Нерке. На Фартовом у них базовое зимовье было. Далеко, туда
никто не ходил, а им спокойнее. Обстроились, и в такие концы - все пешками!
Идут, посвистывают. Плашник* у них был хороший. Избушки-ночевки, в каждой
продукты заготовлены. Они не таскали на спине, заранее завозили. Котомочка
маленькая у него. Пришел - все готово. Обсушился, пушнину обработал, поел,
на лыжи - и дальше. На Фартовом и на Нерке стояли у них базовые зимовья. На
Верблюдах, между прочим, круга тоже были налажены. - Пасечник чертил толстым
ногтем по иссеченной и изрезанной доске верстака. - Они и за Предел ходили.
И там, говорят, тоже круга имели. Во, сколь тайги обрабатывали. Из наших
мужиков тоже сильные охотники были, но за этими лосями не утягивались.
Походили-походили по балашовским местам и отстали, уж сильно далеко. Ведь
вот соболя в те поры кончили в тайге, а Балашовы приносили. И воровского
заведения не было, чтобы куда-нибудь налево пускать. В Центросоюз, в
Заготконтору, всегда сдавали государству. А теперь и люди специальные
появились - скупать стали. Испортился народ. Контора тебе сколько дает? А
скупщик?.. Вот то и оно. Да сразу на лапу, чистыми! Государству урон
получается, скупщики барыши между собой делят, а охотник поеживатца - седни
не посодят, завтре заберут. И куда денесся - рад бы сдать, дак ведь против
живых денег не поплывешь!
* Плашка - ловушка. Плашник - цепь ловушек по тропе охотника.
- И правильно, - сказал Арканя, глаза у него блеснули. - Если соболь
деньги стоит, ты и бери за деньги. Скупщику выгодно сотню платить, а почем-у
конторе невыгодно?
- Ну, кабы контора под скупщика цену подняла, тот бы сразу усох, как
муха на морозе. Кому хочется жить на воровском положении, в честном дому оно
теплее.
В столярку снова пришла Дымка, стала в дверях, поставив лапки на порог.
Арканя на правах хозяина подозвал ее, она подошла, но под руку не далась и
легла в углу.
- Плюнешь в морду, если плохо ловить будет, - сказал пасечник. - Вот
сам не могу, а то бы не продал! - Покачиваясь на табуретке, пасечник стал
рассказывать, как хорошо он охотился с Дымкой, какая она вязкая, как хорошо
идет и держит; рассказывал, как он молодым еще ходил далеко, и за Предел, и
на Нерку, в поисках хорошей тайги, чтобы сорвать большую взятку;
рассказывал, как простуживался и болел. Теперь ноги отниматься стали,
пухнут, но иногда он понемногу ходит. Что-то с сосудами. Врач не велел пить,
но особенно - курить. С одним таким же, как он, приходилось ему лежать в
больнице. Ни курить, ни пить тому нельзя. А он и пьет, и курит. Курево в
больницу жена носила. Плачет, дура-баба, а носит.