"Дмитрий Скирюк. Блюз черной собаки" - читать интересную книгу автора

Порой мне кажется, что люди похожи на шестерёнки. Такие, знаете, от
механических часов. Ага. Чудовищное количество шестерёнок всех форм и
размеров вертятся в каком-то психическом космосе. Иногда они входят в
сцепление друг с другом. И тогда происходит динамический удар, потому что
шестерёнки эти находятся в разных плоскостях, под разными углами и крутятся
в разные стороны, с разными скоростями, а некоторые вовсе стоят. Но
столкновения неизбежны, и, за неимением лучших занятий, мы полюбили эти
столкновения. Бывает, шестерни удачным образом взаимодействуют и у людей
что-то получается - ну там, отношения, дружба, какое-то общее дело... Иногда
даже любовь. Но чаще от удара только ломаются зубья, оси, валы, порой весь
механизм может дать сбой. Один такой "сломанный зубчик" способен надолго
испортить шестерёнке (то есть человеку) всю последующую жизнь. Что уж
говорить, если сломаны три-четыре зубца...
У меня, во всяком случае, обычно получается именно так.
Инга - одна из тех "шестерёнок", с которой у меня когда-то почти
зацепилось. Почти, потому что сперва всё действительно было замечательно - и
крутились мы в одну сторону, и скорости совпадали... Но потом начались
какие-то сбои, раз за разом. Уж не знаю, что тому причиной. Может, число
зубчиков было не таким (скажем, у меня кратное шести, а у Инги - семи).
Мелочь, но в итоге ничего у нас не получилось: не могли мы делать вместе
полный оборот, срывалось что-то. Но и разбежаться мы не разбежались, как это
обычно бывает, - остались друзьями. Крутимся-то всё равно в одну сторону,
иногда цепляемся...
Фамилия Инги - Капустина. Игнат её младший брат (они погодки). Я тоже
поразился в своё время: Инга и Игнат. Родителям, наверное, показалось
оригинальным назвать детей похожими именами. Дурацкая идея, с моей точки
зрения, ибо ничего хорошего она не принесла - можете вообразить, какая
путаница всё время возникала дома, в детсаду и в школе.
На момент нашего знакомства Игнату стукнуло девятнадцать. Он только
закончил школу и никак не мог поступить в институт, зато с ума сходил от
музыки и, как любили говорить в советские времена, всего неформального.
Конкретно сейчас это была "готика". Тут я могу покаяться: я же его ею и
заразил, подкинув дюжину компактов и кассет, которые у меня всё равно
валялись без дела. Мне тридцать пять с копейками, а на заре моей туманной
юности, в середине 80-х, готика была модной. "Готовал" и я. И тогда, и
сейчас за это дело могли навалять. Но были и различия. Если для нас "готика"
была неким внутренним ощущением, излитым в фильмах, музыке "Dead Can Dance"
и Ника Кэйва, то для нынешних ребят это что-то напускное, внешнее -
красивая, хотя и мрачная картинка, подкреплённая стенаньем на тему "как
хреново жить, скорее бы повеситься". Мура, по-честному сказать. Старшее
поколение презрительно и снисходительно именовало их "бэбиготами".
Игнат был классический бэбигот. Высокий, волосатый, похожий на швабру;
в любое время года - чёрный кожаный плащ, "гриндера", раскрашенная морда и
чёрный балахончик с Тарьей Турунен в малиновом корсете. Я никак не мог
решить, выглядит он смешно или внушительно. Скорее первое, хотя бывало и
второе. Образ нытика ему никак не подходил, маньяка тем паче: Игнат
здоровый, крепкий парень, не дурак, к тому же прекрасно играет на гитаре. Я
и сам немного тренькаю ("Как здорово, что все мы здесь... " и что-нибудь
подобное), но тут я пасовал - Игнату я в подмётки не гожусь. К тому же у них
группа. Не скажу "у него", поскольку верховодил там не он, но большую часть