"Вениамин Борисович Смехов. Пейзажи и портреты " - читать интересную книгу автора

...1965 год. Общежитие театра у Павелецкого вокзала. Голые стены,
матрацы скручены для сидения. Еда - прямо на полу. Юность, бескорыстная пора
театра. Новоселье и экспромт - свадьба нашего Рамзеса Джабраилова. Вся
труппа тут. Больше такого не будет. Не свадьбы, конечно, а юности и "полного
сбора". Чем хороши наши круглосуточные репетиции, тем хорошо и застолье без
стола. Шутки, подковырки, забиячество и просто ячество. Чья-то мгновенная
любовь вспыхнула и погасла. Чья-то ссора и чуть ли не откушенное ухо от
молодецкой полноты чувств. Речи и тосты собратьев и отцов; то ли отдых, то
ли продолжение репетиций. И, конечно, своя художественная часть: гитара
парня в буклистом пиджаке. Он смотрит на всех ласково и озорно. Когда поет -
преображается, как будто уступает место двойнику. Он только внешне тот же
Володя, но звук, глаза, жесты, страсть - другие, не ласковые и не свойские.
...Высоцкий с первой пропетой им ноты - это случай не поющего земляка,
а свалившегося на голову ветра: необъяснимо, цепко, смачно, властно и
неосторожно. Опасный голос, рисковое происшествие - так это отзывается в
памяти. Он бросал руку на струны - и словно "смазывал карту будня", смахивал
враз наши диетические привычки сообщаться друг с другом в унисон, обходя
острые углы в беседах, песнях, вокальных ансамблях, телепередачах... Он в
поэзии не умел и не желал прилаживаться к общему настрою. Но вместе с тем
лишен был охоты поучать всех своей исключительностью, кичиться миссией
борца. Просто так случилось, такое сочинилось и по-другому не споется. Он
умел так и больше никак: "Быть живым; живым, и только. Живым, и только. До
конца". Вот, очевидно, один из секретов индивидуальности: он был осколком
войны.
Война, для которой он, мальчишка, один из пажеского корпуса при
геройском поколении отцов, - война уронила ему в сердце навечный след,
сгусток пепла... Ему бы, вслед за Межировым, сказать и о себе:

Я прошел по той войне,
И война прошла по мне,
Значит, мы с войною квиты

Возраст не позволил! И вот всю жизнь он талантом превозмогал возраст.
Осколок войны. Такое, представьте себе, видение... оно возникало и возникает
рядом с Володиным звуком: осколок, охваченный огнем, вырвался па территорию
мирной жизни через тридцатилетние рубежи... осколок бешено вращается,
поражает зрение, слух и мозг... близко стоять - тревожно, а. не глядеть
нельзя... а он все притягивает к себе, мгновенно деля всех на восторженных,
трусливых, негодующих и влюбленных... а он горит, горит... но и самые
близкие, и самые смелые не в силах успокоить, утишить буйство
самосгорания... "Не та эпоха", - кряхтят одни; "Что за наглость", - рычат
другие; "Чего он добивается?" - подымают плечи третьи... Но ни один не
скрылся, не вышел из-под гипноза таланта - все досмотрели, все дослушали,
все досвидетельствовали... Теперь, конечно, иное дело. И кряхтевшие, и
рычавшие, и плечи воздымавшие почти незаметно для самих себя поменяли мимику
и строй мысли. После неистовства звуков, режущих слов и тембра, после столь
привычного напряжения живым зрелищем живого магнитного поля - зияние тишины,
и лица современников одинаково растревожены внезапностью перемены.
А в Театре моей памяти по-прежнему полон зал... И Володя Высоцкий
выходит на острие белого помоста в "Антимирах", "смазывает" первый аккорд и