"Вениамин Борисович Смехов. Пейзажи и портреты " - читать интересную книгу автора

сопротивляется. Еще два раза, сверкая очами, повышая голос до опасного тона,
повторяет аргументы... Если и после этого не согласишься, неизвестно, чем
кончится буря гнева...
Я пишу и улыбаюсь и гляжу на портрет улыбающегося Володи, но поверьте,
что в жизни в подобной ситуации было не до улыбок. Я согласился попробовать.
Не хочу подробностей о том, что сыграл, чего недоиграл, почему так и не
исполнилось желание Владимира "прописать", продлить существование моего
персонажа, провести его через фильм. Но вот два момента проявлений характера
Высоцкого вспомнить уместно.
Во-первых, как он умел влюблять в свою стихию и как любил удивлять
людей - радостью, новостью, добром. Полет в Одессу - и мы обсуждаем общие
дела в театре, пересадка, переезд в Измаил, и я сетую на то, что не знаю
совсем Одессы. По дороге к съемочному городку - советы, подсказки, уговоры
не теряться, хотя я вроде и так не теряюсь. Но он что-то чувствовал такое, в
чем и я себе не признавался. В театре - опыт, роли, все знакомо, а тут -
явный риск проявиться щенком, зеленым юнцом, осрамиться, и перед кем - перед
"киношниками"... Гм... Доехали. Володя стремительно вводит в чужой мир, на
ходу рассыпая подарки "положительных эмоций"... Знакомит с группой, и о
каждом - коротко, с юмором и с нежностью. Оператор - чудо, ассистенты -
милые ребята, звуковики - мастера и люди что надо и т. д.
Гостиница-"поплавок" на Дунае - блеск, закачаешься. Входим в номер, я
ахаю и качаюсь. За окном - леса, Дунай, румынские рыбаки на дальнем берегу.
Быстро ужинать. Погляди, ты такую ряженку ел в жизни? Ложку ставит среди
чашки, ложка стоит, не дышит. Я в восторге. Володя - кивает, подтверждая
глазами: я, мол, предупреждал тебя, какая это прелесть - кино. Бежим дальше.
Вечер. Воздух. Воля. Спуск к реке. Гигантские марши массовки. Войска на
берегу. Ракеты, всполохи света, лошадиные всхлипы, плеск волны. Разворот
неведомых событий, гражданская война, белые у Сиваша. На взгорье у камеры
белеет кепка главного человека, Евгения Карелова. Они перекинутся двумя
словами с оператором, со вторым режиссером, и вот результат: на все
побережье, на весь мир, как мне кажется, громыхает усиленный мегафоном голос
Славы Березко. По его команде - тысячи людей, движений, звуков - все
меняется, послушно готовится к новой задаче. Когда Высоцкий успел
подговорить Карелова? Я только-только начал остывать, уходить в тоскливую
думу о напрасной поездке, о чужих холодах - и вдруг... Слава передает, я
вижу, мегафон главному, и на весь мир, на горе мне, на страх врагам, но и
очень звонко-весело раздалось: "В честь прибытия на съемки фильма "Служили
два товарища" знаменитых артистов Московского театра на Таганке такого-то и
такого-то - салют!"
Грянули залпы, грянуло "ура!", и пребольно ущипнул меня знаменитый
артист с Таганки: мол, радуйся, дурачок, здесь хорошо, весело и все свои.
Дальше - вечер у Карелова, разбор завтрашней съемки, ночь бесед о кино
и о поэзии...
Когда-то я подготовил примерное предисловие к возможному сборнику его
стихов, и это даже обсуждалось в серьезной редакции... Оттуда помню такое:
"Владимир Высоцкий - дитя и хозяин стихий", "Путешествие по стране
стихий"... "Игра стихий и стихи Владимира Высоцкого..." Имелись в виду (в
его песнях): стихия военного времени, стихия человеческого риска, человек на
краю выбора, мужество в спорте, стихия праздничной энергии языка, событий,
нравов...