"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

менее это непорядок: кто разрешил на целый час урезать законный отдых
личного состава? К неудовольствию Белянкина, комендант и начальник отряда
приняли сторону Скворцова: мол, обстановка диктует, инициатива начальника
заставы заслуживает одобрения. Ну что же, политруку не пристало оспаривать
майоров. А все ж таки Скворцов самоуправствует. Вот-вот: не инициатива это,
а самоуправство! Начальник отряда, командиры из отрядного штаба, комендант
зачастили на заставу. Прихватив Скворцова, они выдвигались к Бугу, наблюдали
из кустов за сопредельной территорией или с погранвышки в бинокль. На
заставу возвращались хмурые, озабоченные, молча садились на лошадей, рысили
на соседние заставы. Верхом ездил к соседям и Скворцов, обменивался с ними
данными обстановки, советовался. Что б ему посоветоваться со своим
политруком, так нет - советуется с начальниками чужих застав, - как же,
единоначальники! От соседей Скворцов приезжал не веселей, чем уезжал,
Белянкину цедил: "И у них обстановка напряженная. Как и я, укрепляют
участок, совершенствуют оборону, предчувствуют военное нападение". Заметьте:
не "война", а "военное нападение", осторожный стал.
В такие минуты и Белянкин становился озабоченным: его тревожило
происходящее за кордоном, не выльется ли оно в военное нападение? А
подготовиться не мешает. Так паникерство ли это? И снова думал: принимай
объективность оптимистичней, оптимизм - из нашего арсенала. И из Москвы уж
спустили бы указание, если б положение было критическое. А то указания
неизменные и уравновешенные: не поддаваться на провокации, усилить
наблюдение. По всему, избыток энергии у Скворцова оборачивается крайностью:
дергает себя и людей. Вот еще бы укрепить Скворцову семью. Признался ему
Игорь, а он молчал, никому. Но Ира как-то проговорилась Кларе: разве ж бабы
умеют хранить военные тайны? Семейные - тоже не умеют. И пополз слушок по
заставе, Невеселая историйка! Легкомысленно увлекся свояченицей, шила в
мешке не утаишь, вылезло, и укололся об него пребольно. Сколько можно
переживать? Необходимо принять решение, покончить с канителью. Отказываюсь
понимать, как это заводить вторую женщину. Мало, что ли, одной? При нашей
пограничной замотанности управиться бы с законной супругой, где уж там до
посторонней бабы! Баловство это у Скворцова, несерьезность. В мальчиках
ходит, а на много ль младше его, Виктора Белянкина? Взрослости духа не
хватает. Отсюда и завихрения по женской линии. А ведь алгебра счастья:
любите и уважайте взаимно, супруги, растите и воспитывайте детей и на этой
моральной основе стройте свое настоящее и будущее. Здоровая семья - и
человеку работается. В семье нелады - в работе осечка. Да, вот еще: детей у
них нету, как так? А у него, Белянкина, есть пара хлопчиков и любимая жена
есть, Кларочка, которую он ни на кого не променяет.
Со Скворцовым он беседовал, разжевывал, что к чему, с Ириной не
отважился: она как глянула на него, страдалица, так язык и прилип к гортани.
Евгении внушал: "Не встревай в сестрино счастье, уматывай в Краснодар".
Девица спервоначалу держала марку: "Катитесь со своими нравоучениями!" -
затем лишь отворачивалась, а плечи у нее вздрагивали. Вот должность -
раскладывай по полочкам то, что люди смешали в кучу, влезай туда, куда и
влезать несподручно. И всегда сохраняй выдержку. Когда Евгения дерзила, как
подмывало ругнуть непутевую - не моги. Когда схватились со Скворцовым по
поводу саперных работ и личного времени бойцов и тот тыкал под нос
единоначалие, грубил: "Ваш брат, политики, говоруны, вы только болтать
горазды", - как подмывало бросить ответную колкость, а не моги. Скворцов