"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

оконца в службе. И вот - бродили вдвоем по лесам, с лукошками для грибов и
ягод, вдвоем катались на бричке из села в село, заходили в магазины,
покупали нужное и ненужное - со смехом, с шуткой. Мнится, не перенесу
сегодняшних... уже не сегодняшних, вчерашних потрясений. И тяжелейшее из
них - гибель белянкинских мальчиков. За что же их, невинных? Каково отцу с
матерью? Не в состоянии представить: у меня были дети, - и убило. С ума
можно сойти. И Клара, похоже, не то что сошла, но не в себе. Ах если б у
меня были дети! Я так их хотела, хотел муж, дочку ли, сына... Муж утешал:
еще будут. И были б, кабы не война. Знаю: Игорь ко мне вернулся бы. Я его
заранее простила, потому что люблю. И Жеку прощу, она же моя сестра, глупая
девчонка. Вчерашний день все смешал. Прав был муж, предостерегая: немцы
нападут.
Я думаю про все это, а надо бы про иное. Правильно ли веду? Как с
Кларой? Не отстает ли Жека, и на немцев чтоб не напороться. Вела правильно,
хотя в ночи мест не узнавала, просто старалась не утерять стежку, как и учил
старшина. За спиной надсадно дышала Клара. А вот как с Жекой - не видела,
решила иногда останавливаться, чтоб все сходились, и убеждалась: здесь Жека;
в эти секунды мы все трое поворачивались лицом туда, где застава, - рожь,
кусты, косогор, а дальше не разобрать. Ну, а что касается немцев, то я
откровенно боялась, и не того, что пуля попадет, а того, что мы попадем в их
руки. Я вообще трусиха. Готовилась в учительницы - стала женой пограничника.
Когда Игоря поднимали ночью по тревоге и он убегал, на ходу одевался,
дрожала от страха - скорей бы возвращался, скорей бы наступало утро:
нарушители боятся света. Муж возвращался, заляпанный грязью, усталый. И
веселый!
Чужие ракеты загорались слева, нас укрывал склон холма, но все равно я
приседала, пока ракета висела в небе. Где-то сбоку слышались обрывки
немецкой речи, и у меня от страха начинали заплетаться ноги. Вдруг на тропе
возникнет фашист с автоматом? Представив это, едва не кинулась наутек. Да
вовремя сообразила, что наткнусь на Клару, а за ней - Жека. Перестань
трястись! Что может быть страшнее того, чему ты была свидетельницей на
заставе? Уговариваю себя, а бьет, как в лихорадке. Или просто замерзла? Сыро
ведь, промозгло, старицы и болота. Согреться бы! Как? А одеяло? Я развернула
его, набросила на себя. Теплей. И тащить не надо; руки свободные. Трясет как
будто поменьше. Постепенно тропа увела нас вниз и в сторону от немцев.
Голоса их не слышались, ракеты взлетали позади. А впереди была непроглядная
темнота, но за дальними лесами вставало огромное зарево. Уж там-то было
светло, и подумалось: нам туда, на этот багровый, смертный свет. Сколько мы
прошли, не знаю, но внезапно ощутила такую усталость, что готова была
упасть. Шла, шла - и будто заплели мне ноги. Я свернула с тропы, присела на
пенек, рядом опустилась Клара, Жека устроилась на другом пне. Клара, клацая
зубами, спросила:
- Куда идем?
- Ты же знаешь, Кларочка, - ласково сказала я. - Может, найдем в селе
приют...
- Хочу в постель, - сказала она. - Отведите меня в командирский домик.
- Успокойся, Кларочка. - Я погладила ее по голове; она уткнулась мне в
грудь, затихла; у меня появилось чувство, что это моя дочь, хотя Клара могла
быть моей старшей сестрой. А у меня есть младшая сестра, Жека, сумасбродная,
безоглядная девчонка. Не поделили мы Игоря, сами страдали, он страдал. Да