"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

картину, низвести ее до собственного несовершенного разумения и представить
следующее: Бог, удаляясь из собственного центра к периферии, проходя через
стадии Ангелов и Серафимов до грязной материи, по сотворении последней
забирает плоды обратно, к Себе; Он пожинает урожай, срезает лозы с колосьями
и смотрит, что из этого получилось. Можно было бы заподозрить Его в
ребяческом любопытстве: что из Меня выйдет, если Я поиграю в материю? Он
словно окунает Свою десницу в грязь, а после извлекает, стряхивает налипшее,
но пальцы Его остаются прежними. Мы - его члены, простертые пальцы, а
налипшая грязь - все суетное, что мы приобретаем по ходу жизни. Грязь - это
тоже мы. Грязь - наши помыслы, привязанности, увлечения, открытия,
творчество, страдания, прозрения и достижения. Грязь - это наши культура и
цивилизация.
Конечно, говоря обо всех этих вещах, как о грязи, я просто стремлюсь
подчеркнуть их недостойную суетность. Вполне вероятно, что для Творца они
являются вовсе не грязью, а неким жизненным элементом вроде кислорода, если
мы вновь обратимся к дыхательной символике. Возможно также, что Он питается
нашими земными приобретениями. Давайте вкратце рассмотрим символ Орла,
который присутствует во многих культурах; мы ограничимся иудейской,
толтекской и древнегреческой.
Когда "просвещенное человечество" ознакомилось с толтекским видением
первых этапов посмертного существования, оно, человечество, пришло в ужас и
впало в известную панику. До того загробная жизнь понималась в более или
менее антропоморфных терминах. После смерти человек либо засыпал и
просыпался уже в ином воплощении, не помня о прежнем, либо представал перед
грозным судьей, который взвешивал его земные поступки и помыслы и отправлял
умершего то в райские кущи, то в адские печи. Подробные описания чистилища и
мытарств не меняли самой сути уже знакомых отношений, основанных на
преступлении, наказании и прощении. Теперь люди столкнулись с перспективой
Орла: колоссального иномирного существа, отчасти напоминающего птицу и
питающегося всей осознанной информацией, которую человек накопил за жизнь. В
последний миг умерший осознает, чем занимается Орел, а в следующий весь его
драгоценный опыт обращается в пищу.
Нет ли такого Орла в иных религиях? Одним ли толтекам принадлежит честь
первого с ним знакомства?
Читаем того же Исайю: "Я воззвал орла от востока, из дальней страны
исполнителя определения Моего" (Исайя 46: 11). Эти слова Саваофа настолько
показательны, что мы вправе заподозрить в этой "дальней стране" все тот же
американский континент, населенный индейскими племенами. Создатель был
прекрасно осведомлен о хищной птице и намеренно упоминает далекую восточную
страну.
А вот что говорит Исайя о питании Орла, во многом раскрывая смысл
происходящего: "Как дождь и снег нисходит с неба, и туда не возвращается, но
напояет землю, и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала
семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест; так и слово Мое, которое исходит
из уст Моих, - оно не возвращается ко мне тщетным, но исполняет то, что Мне
угодно, и совершает то, для чего Я послал его" (Исайя 55: 10-11). Для чего
же было послано слово? Опять-таки мы с полным на то основанием допускаем,
что это слово, обогащенное земным опытом материального существования,
возвращается к Богу, словно разведчик, посланный на какие-то дикие окраины.
Мы встречаемся здесь с теми же огненными стрелами, о которых говорили чуть