"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

яблочко и яблоню.
Букеру сделалось стыдно. Все истории предательски выветрились, а сам
он, вопреки язвительному предположению Миши, был слаб сочинять. И он,
недолго думая, пересказал последний комикс про маленький остров, атолл -
маленький до того, что его обитатели не разделяли между родиной большой и
родиной малой. Этот остров был мирный и тихий, все там шло гладко, пока к
нему не присосался чудовищный спрут, гипнотический монстр. Жуткое чудовище
загадило всю округу, испортило островитянам жизнь, одновременно внушив им,
будто на свете нет более прекрасного устройства жизни, чем у них, со
спрутом. Монстр насадил кошмарные обычаи, искалечил культуру и откладывал
яйца в новорожденных туземцев. Однажды на острове появился приезжий
джентльмен, любитель бабочек и редкостных птиц, которому местные порядки
показались дикими. Однако его не слушали и даже пригрозили расправой, если
он не одумается и не поклонится великому управителю. Джентльмен, как и
положено в комиксах, взбунтовался, просветил нескольких одиночек и начал
борьбу...
- Слишком длинно рассказываешь, - не вытерпел Миша. - Подумаешь, нашел
страшилку! Это же аллегория. Знаешь, что такое аллегория?
- Скоро уже конец, - пробормотал Малый Букер.
- Приезжий всех победил, да? И спрута взорвал?
- Взорвал, - Букер обвел товарищей взглядом. - Чего я буду
рассказывать, если все знают...
- Давайте я расскажу, - пискнул Паук. - Я тоже про монстра, но другое.
Его история оказалась неожиданно удачной. Паук начал просто, банально:
в одном городке завелся монстр, маньяк, который всех резал, кромсал,
насиловал и пожирал. Рассказ велся от первого лица, как бы от имени самого
злодея, который мало того, что творил несусветное, но и был вдобавок
пришельцем, не похожим на местных жителей, и только рядился в их оболочку.
- И вот однажды, - рассказывал Паук, а все его слушали, затаив
дыхание, - однажды он забрался в дом, где спал один малыш. И встал за
занавеской. А малыш постоянно просыпался, плакал и звал родителей, потому
что ему мерещилось, будто в комнате кто-то есть. Прибегали родители, утешали
его, качали его, ругали его, терзали его, и все впустую. Наконец, отец
отдернул занавеску, а там...
- А там... - эхом повторили Тритоны.
- Там стоял ОН... И родители в ужасе завизжали: человек, человек!
Оборотень! Потому что он был в своем обычном виде, без маскировки, он ее уже
убрал, потому что так ему было легче злодействовать. То есть не совсем был,
но уже начал становиться. Он взялся за молнию у горла и потянул... И вся
чешуя с него сползла! А родители побежали звонить в полицию, шлепая хвостами
и перепончатыми лапами... Поняли? - торжествующе спросил Паук. - На самом
деле монстрами, ящерами были они, а он был человек...
- Свежо! - похвалил Миша. - Молодец, Паулинов!
- Класс! Ты крутой, Паук! - загудели скауты. - Прикольная штука!
Паук, не привыкший к почестям, покраснел так, что даже огонь ревниво
защелкал. Рассказчик тоже чувствовал близкие перемены. Судьба, наконец,
улыбалась ему, а завтра предстояло настоящее мужское и взрослое дело.
- Есть еще желающие? - осведомился Миша.
Вызвался Степин, который чувствовал себя уязвленным и внутренне
понимал, что совершенно не годится для командирской должности, а должность