"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

Завтрак не задался, никто не ел. Запеканку с ежевичным вареньем -
блюдо, считавшееся в "Бригантине" роскошным и редким - уносили нетронутой.
Половина стаканов осталась пустой, в них вовсе не стали разливать чай, чтобы
не пачкать напрасно. Дежурные, свалив несъеденное в кучу и не слушая криков
стряпух, сорвали передники и поспешили на свежий воздух. Там они
присоединились к парочкам и троечкам, которые бродили, не зная, чем себя
занять. Привычные мероприятия отменили, и никто не находил себе дела,
оглушенный свободой.
Но дело нашлось само собой. Не прошло и десяти минут, как скауты
облепили забор со стороны, откуда открывался вид на большую дорогу. Одетые
празднично, они напряженно следили за поворотом. Смотреть было не на что;
станция, прятавшаяся за лесом, молчала, но те все равно смотрели, пока не
дождались компании скинов. Местные ковыляли вразвалочку - не то в морскую,
не то в блатную; они размахивали голыми руками, а кожаные черные жилеты
угрожающе сверкали на утреннем солнце. Предводитель привычно нагнулся за
камнем, поднял, подбросил в руке; скауты молча наблюдали за его действиями.
Вероятно, скины что-то почувствовали. Сегодня был не их день. Вожак встретил
взгляд Степина, который оседлал острые колья и молча пошлепывал по доскам
дохлой лягушкой, болтавшейся на веревочке. Скин замахнулся и сделал вид,
будто бросит, но Степин не шелохнулся.
- Смотрите у меня, - верзила погрозил пальцем и круто свернул на
какую-то ненужную тропку. Ватага, преувеличенно шумя, потянулась за ним.
Степин не сводил глаз с поворота.
- Последний раз грозились, - заметил кто-то.
- Правильно, - поддержал говорившего следующий, столь же неотличимый от
прочих пилоток и шортов.
Дальше молчали, объединенные непродуманным знанием нового.
Но вскоре за лесом свистнуло, зашумело и опровергло крепнувшую
убежденность в том, что, может быть, и нету там, за рощей, никакой станции,
а есть Ничто, которое живет повсюду, где не видно. Через пять минут из-за
поворота вывернули первые отцы, нагруженные поклажей. Матерей не было. Так
требовали правила родительского Дня. Двое уже издали махали руками, другие
поправляли рюкзаки и прибавляли шагу. Длинный, сильно лысый мужчина на ходу
вынул очки и, не снижая скорости, всмотрелся в облепивших забор подростков.
Тех становилось все меньше; кучка Дьяволов, издалека похожая на веселые
нотки из простенькой партитуры, осыпалась и весело зачирикала, словно тут
был мультфильм; на самом же деле они, разглядев, кто идет, пронзительно
вопили от радости и убегали к главным воротам.
Лысый очкарик оказался родителем Жижморфа, и тот, не расставаясь со
всем осточертевшим мячиком, восторженно запрыгал.
Букер мрачно сполз в песок и начал ковырять в нем первой попавшейся
щепкой. У него не было часов, но он был твердо уверен, что времени прошло
черт-те сколько; надежды таяли. По воскресеньям поезда ходят часто,
успокаивал он себя. Отец уже в пути. Нагрузился котлетами и компотами, выпил
пива и едет сейчас, развлекаясь газетой. Нет, осадил себя Малый Букер, его
отец никогда не читал газет и не упускал случая презрительно отозваться о
журналистах. Люди, которым следует писать не в стол, а в другое место - так
выражался Большой Букер в часы досуга, смахивая со стола красочные издания,
которые мать покупала ради глупых кроссвордов и сканвордов.
Снова свистнуло, и Букер прильнул к забору. Он сосчитал до ста, и