"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

- Непрезентабельный домик, - сказал он лишь для того, чтобы что-то
сказать.
- А во дворце, в городе, ничуть не лучше, - откликнулся Жижморф. -
Пожалуй, что и хуже - холодный официоз, дети пугаются. А тут все привычное;
рраз - и одним чохом все решается... Чем-то напоминает медосмотр перед
школой, когда в поликлинике специальный день. Или профосмотр...Или пиццу на
дом - правда?
- Перестаньте дрожать, - раздраженно попросил его Большой Букер.
- А?
Жижморф, застигнутый с поличным, клацнул зубами и быстро сунул руки в
карманы, словно вдруг озяб.
- Что у вас там такого, на совести? - осведомился безжалостный Букер.
Он был уверен, что долгой участливостью уже отработал недавнее пиво и волен
считать себя свободным от трусливых приличий. - Кошку повесили, когда в
пятом классе учились? Деньги украли из пальто?
- Вы не понимаете, - жалобно возразил Жижморф. - Причем тут...такие
эксцессы... Ведь там же - все! Улавливаете? Все!
- Не первый год живу, - огрызнулся Большой Букер и мрачно воззрился на
фургон и на вожатого с загипсованной рукой, который стоял в дверях клуба,
отдавая какие-то распоряжения. - Никакая эволюция не происходит
безболезненно. Разве вам хочется, чтобы и внуки ваши шагали по жизни с
ненужным, обременительным грузом? Понятно, вам жалко прошлого - что ж,
потерпите! Новый уровень диалектической спирали требует отрицания
предшествующего витка...
Жижморф неприязненно фыркнул:
- Вы себя держите такими гоголями, будто стерильны. А я хорошо знаю,
что бывает после... Мой-то - младший, - он кивнул в сторону площадки, на
которой неумолимо заканчивался праздник. - А есть и старший. Я это уже
проходил, понимаете?
Смешавшийся Букер плюнул и отступил. Сейчас ему меньше всего хотелось
общения с кем-то, уже имеющим опыт передачи памяти. Он чувствовал себя
немногим лучше собеседника и безуспешно силился это скрыть. Старший Жижморф,
ничуть не обидевшийся, изобразил на своем опытном лице мудрую улыбку, чуть
тронутую - печалью, решил было Букер, но вместо печали в его воображении
вдруг выпрыгнул грибок, который заводится от сырости и затхлости.
На площадке объявили апофеоз: быстро и ловко построилась пирамида; все
запели, поочередно поднимая руки и ноги, будто не зная, что придумать еще, а
военрук угощал гостей попурри из маршей полуторавекового диапазона. Вторя
ему, Леша орудовал не только колотушкой, но и большой медной тарелкой,
похожей на крышку от ритуальной сковороды. Отцы, оставшиеся сидеть, вставали
и рукоплескали; к ним присоединялись бродившие вокруг; разговоры угасли.
Аплодисменты превратились в ритмичные хлопки, мешавшиеся с робкими "бис" и
"браво"; могло показаться, что публика нарочно затягивает финал. Площадка
опустела, и ширма качалась; Тритоны, Кентавры и Дьяволы, желая сбросить
накопившееся избыточное электричество, устроили свалку, в которой Дима
тщетно пытался наладить систему и развести стороны. Зрители аплодировали
пустоте.
- Раз, два, три, - пронеслось над лагерем.
И все угомонились.
Куча рассыпалась сама собой. Большой Букер медленно повернул голову и