"Алексей Смирнов. Мор (повесть)" - читать интересную книгу автора

он пас тлей. Он был мирным членистоногим в окружении зла - праздных сачков,
перепачканных смолой детских пальчиков, ястребиных клювов; он, однако, видел
себя уже достаточно крупным мастером, чтобы представлять интерес не для
вороны, но для ястреба.
Вопреки новой способности в Свириде развивалось парикмахерское
угодничество - как само по себе, так и воспринимаемое от Слотченко, который
тоже давал ему уроки мастерства.
Друзья сторонились его, не поверяли ему свои секреты, которых в
молодости полно - конфузливых, постыдных. Но и не гнали от себя.
Свирид уже заканчивал школу.
6 марта 1953 года Свирид, как было заранее условлено, явился к
Мотвину на занятия. Старик плакал, и плакал, судя по всему, уже давно,
потому что лицо его напоминало корку хлеба, вымоченную в воде, - а может
быть, обрывок древесной коры, сорвавшийся во время лесосплава. И даже не в
воде - скорее, это был забродивший квас или чифирь.
Плакал в те дни едва ли не каждый, почти безнадежно выслушивавший
сообщения Информбюро о содержании белка в моче товарища Сталина.
Свирид сурово поздоровался, но Мотвин не ответил на приветствие, а
вместо этого без предисловий пустился рассказывать.
- Ты знаешь, - давился слезами полковник, - в Ленинграде, на
Мытнинской улице, есть люк. Самый обычный, канализационный. Крышак
такой... Там, в двадцать четвертом году, на этом люке я стоял и ревел, как
баба...
Повод к подобному плачу в двадцать четвертом году был ясен Свириду.
Понимая, что занятия в их классическом виде отменяются, юноша радовался
унижению Мотвина, несмотря даже на собственные слезы, то и дело
наворачивавшиеся ему на глаза.
Он набрался дерзости:
- А он... - Свирид помедлил. - Ленин... Он умер везде?
Мотвин раскурил папиросу - с недавних пор он почему-то оставил свое
мерзкое пристрастие к махре, тянувшееся за ним, вероятно, еще с
дореволюционных лет. Полковник поднял на Свирида оловянные глаза, и тот
понял, что Мотвин впервые беседует с ним на равных.
- Тогда я был слабый, дурной. - И Мотвин неожиданно улыбнулся. Слезы
потекли еще сильнее, а рот растянулся в улыбке - щелевидный, без губ. Ящер
что-то задумал. - Я хотел, отчаянно хотел, но не мог. И теперь не могу,
потому что снова слабый - но уже по другой причине.
Я состарился. А ты сильный.
Мотвин выдвинул ящик стола, достал именной револьвер, взвел курок,
прицелился в Свирида.
- Ты лопнешь от жира, - прошептал он. - Ты можешь все: давай покажи
мне, где он живой. Я пройду за тобой...
Свирид привычно изготовился к тренировке.
- Это не тренировка, - покачал головой Мотвин. - Что мне терять?
Я все потерял, для меня здесь все кончилось. Прибью тебя первым,
потом - себя. Знаешь, сколько людей сейчас стреляется?
Свирид Водыханов ощетинился ежом коллатералей. Их было много,
коридоров, и всюду несли венки, на каждой волне звучала траурная музыка.
- Он умер везде, - пробормотал юноша.
- Молчать! - Старик, брызнув ему в лицо прохладной слюной, перевалился