"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

Глава 4. У Генриха Зудерланда

Наступила зима.
Бухенвальд часто накрывался густым туманом, и тогда зловонный дым
крематория растекался по лагерю, ежесекундно напоминая, что ожидает каждого
из нас.
А я все еще держусь! Давно бы мне взвиться дымом в небо Тюрингии, если
бы не чех Иван, помощник штубендиста Леньки. Он совсем молод и ему каждую
неделю родные присылают большую круглую буханку хлеба. Он делит ее на семь
дней, а свой лагерный паек отдает слабым. Меня при этом Иван никогда не
забывает - хотя у меня с ним большие идейные расхождения, и мы часто спорим.
Иван-студент, учился в Праге на инженера. Он считает, что если после войны у
власти в Чехословакии снова встанут левые социал-демократы, то инженерам
туго придется, они не смогут заработать, сколько хотят. Мне чужда эта
страсть к наживе, никогда я этим не болел и никогда не имел много денег. А
еще мы много толкуем о математике, спорим о теории вероятности. Да мало ли
еще о чем! Я - старый артиллерист, он - почти инженер, много общего у нас и
в знаниях, и в склонностях.
Однако несмотря на поддержку Ивана, мне становится все хуже и хуже,
тяжелая работа вконец доматывает меня.
И тогда меня вызывает к себе Вальтер Эберхардт. Переводчиком у него
Ленька, хотя Вальтер и сам немного говорит по-русски. .
- Тебе, Иван, на работу больше ходить нельзя. Еще день-два и капут.
Завтра утром после поверки возвращайся на блок. Пойдем с тобой к Генриху.
Может, он что придумает?
- Кто такой Генрих?
- Узнаешь... В общем один политический. Работает в ревире, в
процедурном кабинете.
В просторной комнате лагерной больницы, уставленной длинными
скамейками, никого нет. Вальтер делает мне знак, чтобы я подождал, и
скрывается за дверью в соседнее помещение. Присаживаюсь на скамью. Жду.
В комнату входит молодой парень. У него на куртке красный винкель. Я
смотрю на него с полным доверием. А он вдруг, окинув меня взглядом, заорал:
- Всякая дрянь ходит тут в неположенное время! А я убирать должен, да?
На меня посыпался град отборных ругательств. Это бы еще ничего! Этого я
довольно наслышался по лагерям! Но парень-уборщик подходит ко мне, берет за
воротник и, распахивая наружную дверь, пинком вышвыривает на улицу. Это
настолько неожиданно, что я не успеваю не только что-либо объяснить, но даже
ухватиться за косяк или скамейку.
Чьи-то руки подхватывают меня на лету, и я оказываюсь в объятиях
поднимающегося на крылечко человека. Он высок, строен и красив. Вместо
винкеля у него на куртке знаки SU (Советский Союз). Такие знаки носили
военнопленные, которые тоже жили в Бухенвальде и работали на военных
заводах. - Кто вас так? - участливо спросил он, ставя меня на ноги. Я стою
перед ним, глотаю воздух, а выговорить ничего не могу: как ватой, заложило
горло и душит... Человек со знаком SU ждет. Собираюсь с силами:
- Я этого парня не знаю. Здесь впервые. Меня привел блоковый и велел
подождать... Ну и ну, здорово фашисты поработали над воспитанием этого
молодчика!
- Вы военнопленный? Офицер?