"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

не зовет по имени, а только Толстяк, Тюфяк. Он совсем не толстый, но у него
короткие и сильные ноги, которые легко и свободно носят присадистое,
квадратное тело. Из-за этого он не кажется отощавшим.
Фантазия Толстяка неисчерпаема. Русские сказки, легенды, былины
переплетаются с бесконечными вымыслами о царях и царицах, о королях и
прекрасных принцессах, об их хитроумных и рисковых любовных похождениях.
Николай Кюнг всегда умел почувствовать момент, когда слушателям надоедали
прихотливые истории Толстяка, и переводил разговор на другое. Он
пересказывал древнегреческие мифы, легендарную историю Троянской войны,
сцены из "Одиссеи", сюжеты из русской истории и всегда как-то незаметно
подходил к эпизодам героической борьбы русского народа с иноземными
захватчиками, рассказывал о Ледовом побоище, о битве при Калке, о Полтавском
бое, о разгроме армии Наполеона, о Шипкинской обороне.
Вначале не знали, кто ведет эти рассказы. Николай Кюнг появился на 41-м
блоке недавно. Его привезли из Бельгии с каменноугольных шахт в числе
тринадцати других офицеров, которые сорвали вербовку пленных во власовскую
армию.
В разговор включался Валентин Логунов. Он рассказывал о службе в армии,
о своих многочисленных побегах из плена.
Эти разговоры были нужны людям, как пища. Изнуренные тяжелой работой,
часто побоями, болезнями, собственной немощью, они жаждали рассказов о
мужестве, о человеческом достоинстве, терпении, чести. Это поднимало их
способность к сопротивлению, не позволяло опускаться до уровня рабочей
скотины, как хотели эсэсовцы.
А скоты попадались в этой огромной массе людей. И еще какие скоты!
Жил на нашем блоке молодой парень по имени Адамчик. Он любил
похвастаться своими любовными похождениями, рассказывал, как за ним бегали
девушки и "липли" замужние женщины, а он будто бы легко бросал их. Свои
похотливые историйки он сопровождал самой разнузданной, грязной бранью.
Конечно, на блоке часто раздавалась матерная ругань, и на это мало кто
обращал внимание. Часто таким образом люди выражали злость, досаду,
отчаяние, но у Адамчика она была особенно смачная и отвратительная. Может
быть, потому еще, что он был очень молод. Слушая его, люди пожилые качали
головами, а молодежь охотно повторяла его пошлые прибаутки. Обидно было
видеть, что часть хороших ребят подпадает под его влияние.
Я решил проучить Адамчика.
Воскресный день ветреный, слякотный. Мокрый снег застилает землю,
залепляет стены и крыши бараков, мгновенно нарастает на плечах пробегающих
людей. Заключенные жмутся по своим блокам.
У нас во флигеле А собралось человек двести, пришли поболтать из других
блоков. Тут же Яша Никифоров. У него в руках раздобытая где-то с помощью
немцев-заключенных гитара. Он неторопливо щиплет струны, неторопливо вокруг
него струится разговор. Все сегодня настроены лениво, вольно, отдыхают,
никуда не спешат.
Вот я и решил, что настала подходящая обстановка разыграть Адамчика.
- Есть у нас паренек, - говорю, - забавно рассказывает о своих
похождениях. Не хотите ли послушать?
Вокруг оживились:
- Давай! Просим!
Я посмотрел на Адамчика, он так и просиял весь.