"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

сменить порванное белье, притащил на блок кое-что из теплых вещей, чтобы
раздать их самым слабым и больным.
Зато, когда подошел день его рождения, 24 ноября, мы решили его
отпраздновать торжественно. Вечером после переклички в бараке негде было
яблоку упасть. Пришли товарищи из других блоков - советские и немецкие.
Гостей пришлось устраивать на шкафах и балках. Вальтера усадили в конце
длинного стола и торжественно преподнесли ему поздравительный адрес - его
разрисовали свои же художники и написали по-немецки:

"Десятый день рождения - в тюрьме и Бухенвальде. Этого многовато, милый
Вальтер.
Давай в одиннадцатый раз встретимся на воле, а пока горячо поздравляем!
Самые лучшие пожелания ко дню рождения. Твои русские товарищи".

Но самым главным подарком был большой торт, сделанный из хлебных
крошек, с пятиконечной звездой из свекольного повидла, который
величественно, под аплодисменты внес Ленька, верный помощник и переводчик
Вальтера.
А Вальтер, ни о чем не подозревавший даже днем, был совершенно потрясен
и от волнения забыл все русские слова. Он что-то пытался говорить
по-немецки, но слова его тонули в гуле приветствий.
Нет, положительно все складывалось как нельзя лучше на нашем 41-м
блокр. Здесь заключенных не били, здесь царила атмосфера дружелюбия. И это
было замечено кое-кем...
Как-то ко мне подошел Василий Азаров:
- Иван Иванович, кто-то у вас по вечерам ведет поучительные беседы...
Я хитрю:
- Есть такое дело. Увлекательно рассказывает, а кто - не знаю, не видно
в темноте...
- Ну, вы-то, вероятно, знаете, - смеется Василий. - Это ваши ребята
хорошо придумали. Многие одобряют работу на вашем блоке и просили передать,
чтобы вы соблюдали большую осторожность. Когда кто-то рассказывает,
выставляйте у дверей надежных ребят на случай появления эсэсовцев. Я давно в
Бухенвальде и знаю, что это не лишнее. Кроме того, во время рассказа никого
не выпускайте из блока. Вы меня поняли? Договорились?
- Понял. Договорились.
Я был рад. Вот и первое поручение. Не знаю, от кого оно исходит, но
Василий говорит так серьезно не случайно и не только от себя.
Действительно, все складывается как нельзя лучше. Я уже чувствую себя
нужным и даже полезным кому-то.
И вдруг один нелепый случай чуть было не опрокинул все...
Зима - время самое тяжелое для плохо одетых, изможденных недоеданием
узников Бухенвальда. Участились смерти, труповозы не успевали убирать
мертвых.
В один из рабочих дней Ленька сказал мне:
- Иван Иванович, на 25-м блоке больных на целый день запирают в
умывальной. Это блоковый - Вилли Длинный - хочет показать эсэсовцам, что у
него образцовый порядок и все люди на работе.
Я не сразу поверил этому. Вилли? Может ли он пойти на такое?
А Ленька тормошит меня: