"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

не дрогнут!
Так уже к концу лета 1944 года в распоряжении - только русского
командования было несколько десятков винтовок и карабинов, около сотни
пистолетов, много ножей, кинжалов, ножниц и кусачек для проволоки, ломов,
лопат, топоров, более сотни гранат и бутылок с горючей смесью. Конечно,
против эсэсовской дивизии "Мертвая голова" этого маловато, но кое-что уже
сделать можно, особенно если к этому прибавить отчаянную ненависть к врагу.
Кроме того, мы не завтра собирались пустить в ход оружие, а тайный арсенал
пополнялся беспрерывно...


Глава 11. Мужество

Обычно так и бывает: пока не настали чрезвычайные обстоятельства,
человек не знает про себя - храбрый он или не очень храбрый, способен он к
большому мужеству или не способен. И лишь когда жизнь потребует от него
выложить все достоинства и недостатки, становится ясно, чего в нем больше -
храбрости или страха, мужества или слабости.
Я часто думаю об этом в Бухенвальде. Здесь сама обстановка заставляет
человека раскрыться, подчас неожиданно для него самого и особенно для
окружающих. Смотришь - человек тихий, скромный, незаметный. Иной раз думаешь
о таком: этот не герой, нет в нем изюминки... А поговоришь с ним,
присмотришься внимательнее, дашь дело и убедишься: напрасно так думал о нем,
он еще покажет себя - дай время...
Мне приходит на память один случай. Это было в самые первые дни на
фронте. Я только что прибыл в дивизию и со старшим сержантом-проводником
обходил артиллерийские позиции. День уже начался. И это начало было отмечено
не только светом раннего летнего солнца, но и нарастающим гулом стрельбы. Мы
отходили. Собственно, часть уже отошла, и теперь отряд прикрытия снимался со
своих позиций. Только неподалеку одна артиллерийская батарея все еще вела
беглый огонь. Я отправился туда.
Огневая позиция в пыли и грохоте. Тут же трупы убитых - осколки
вражеских снарядов достают и здесь. Но команды четкие, орудийные расчеты
работают быстро и слаженно. Помощник командира батарей докладывает мне, что
убитых много, а пополнения нет. Это я сам вижу. Вижу и то, что много лошадей
побито, и в артиллерийских упряжках стоят верховые лошади.
- Как будет отходить батарея?.. - раздумывал я, и вдруг как-то случайно
мне пришло на ум: батареей командует старший лейтенант Карюкалов. Уже не тот
ли Карюкалов, с которым я встретился впервые пять лет назад?
...В наш полк прибыло пополнение из артиллерийского училища. Я тогда
временно командовал полком и принимал молодых командиров. Все это были парни
сильные, рослые, красивые. А вот последний все впечатление испортил: роста
среднего, лицо какое-то птичье, веснушчатый, рыжий, нескладный. Держался
как-то тяжело на кривых колесообразных ногах. На вопросы отвечал односложно
и словно бы нехотя. По фамилии назвался Карюкаловым. "Ну, думаю, по человеку
и фамилия - Карюкалов, Закорюков... В общем, что-то удивительно неуклюжее.
Придется обратить на него особое внимание".
Но Карюкалов службу нес исправно, дело свое знал, с подчиненными был в
меру строг, но справедлив. И все-таки его не любили...
Меня вскоре перевели в другую часть, и больше я его не видел. Неужели