"Барбара Доусон Смит. Невинная грешница " - читать интересную книгу автора

моем доме.
Прежде чем маркиз нашелся с ответом, Дрейк жестом велел Фергусу
удалиться и впустил Хейлстока в переднюю. Затем провел его в свой кабинет, а
сам тотчас же направился к небольшому столику. Взяв хрустальный бокал, он
плеснул в него янтарно-золотистой жидкости из графина, после чего повернулся
к гостю, стоявшему посередине комнаты.
- Не желаете бренди? - спросил Дрейк. - Из лучших французских погребов.
Такое же было в личном погребе Бонапарта.
- Пусть дьявол пьет вашу контрабанду, - проворчал маркиз. - Это не
светский визит - сами прекрасно знаете.
- Как хотите, милорд.
Сделав глоток бренди, Дрейк прошелся по комнате и уселся на край
письменного стола. Поглядывая на гостя, он мысленно улыбался. Прошло
двадцать лет с тех пор, как он в последний раз встречался с лордом
Хейлстоком. Годы украсили серебристыми нитями черные волосы маркиза, нанесли
морщины на его патрицианское лицо и округлили брюшко этого джентльмена. И
все же он не очень изменился - во всяком случае, серые глаза смотрели все с
тем же высокомерием. И нижняя губа все так же оттопыривалась в презрительной
гримасе. Маркиз был в синем сюртуке и бежевых брюках, сшитых в самом лучшем
ателье на Бонд-стрит. А его золотые часы с брелоком были куплены у Локка -
Дрейк знал это, потому что долгие годы тайно наблюдал за Хейлстоком.
Наблюдал, выжидал и планировал то, что должно было скоро произойти.
- Назовите свою цену, - сказал Хейлсток. - Я заплачу, но с условием,
что вы откажетесь от женитьбы на леди Алисии.
- Нет. - Маркиз сделал шаг к Дрейку:
- Мошенник! Вы принудили ее, подстроив проигрыш брата! Но она не может
быть вашим призом! Вы только втянете ее в ту грязь, в которой катаетесь!
Дрейк медленно допил бренди и осторожно поставил бокал на стол красного
дерева.
- Возможно, что так, - проговорил он, в упор, глядя на маркиза. - Тем
не менее, она будет моей женой, а не вашей... отец.
В комнате надолго воцарилось молчание. Хейлсток словно окаменел;
слышалось лишь сиплое дыхание, вырывавшееся из его груди.
- Вы мне не сын, - сказал он, наконец. - У меня только один сын. Мой
наследник.
Дрейк ожидал, что ответ будет именно таким. Он слышал его и раньше. Эти
слова были сказаны по случаю одного знаменательного события, и Дрейк
прекрасно их запомнил.
И тут дала о себе знать старая боль: Дрейк вспомнил, как он,
десятилетний мальчишка, опустился на колени перед умирающей матерью; он
никогда не забудет того страха, который сдавил ему грудь... Майра Уайлдер
закашлялась и вытерла губы платочком, испачканным кровью. Дрожащими руками
Дрейк налил ей стакан воды. Он чувствовал, что дело плохо, хотя изо всех сил
старался не верить этому. Некогда розовые щеки матери стали ужасно бледными,
словно их загримировали. Уже несколько дней она была настолько слаба, что не
могла играть свои роли с труппой. Сделав глоток воды и откашлявшись, мать
откинулась на подушку и посмотрела на него своими карими глазами.
- Сейчас ты должен понять, что я умираю.
- Не говори так, мама. Мы всегда будем с тобой вместе. - Мать погладила
его по волосам.