"Кларк Эштон Смит. Аверуан ("Затерянные миры")" - читать интересную книгу автора

поездки к своему отцу в Мулен в ноябре 1798 года.

"Вот-вот должна была разразиться гроза. Зловещие коричневато-пурпурные
осенние сумерки окутали Аверуанский лес Деревья вдоль дороги, по которой я
ехал, превратились в черные расплывчатые громады, а сама дорога, неясная и
призрачная, казалось, слабо колышется передо мной. Я пришпорил лошадь,
утомленную нашим путешествием, которое началось на рассвете, и она, много
часов назад перешедшая на рысь, галопом поскакала по темнеющей дороге между
огромных дубов, чьи сучья склонялись над нами, словно желая схватить
одинокого путника.
С ужасающей быстротой на нас опускалась ночь. Темнота превращалась в
ощутимую звенящую завесу. Смятение и отчаяние заставляли меня вновь и вновь
пришпоривать свою лошадь с все возрастающей жестокостью. Но первые дальние
раскаты приближающейся бури уже мешались со стуком копыт, и вспышки молний
освещали наш путь, который, к моему изумлению (я полагал, что нахожусь на
главном Аверуанском тракте), странным образом сузился и превратился в хорошо
утоптанную тропу. Решив, что сбился с пути, но тем не менее не отважившись
вернуться в пасть тьмы, туда, где сгущались косматые грозовые облака, я
спешил вперед, надеясь, что такая ровная дорога приведет меня к
какому-нибудь домику или замку, где я мог бы найти приют до утра.
Мои надежды вполне оправдались, ибо через несколько минут я различил
среди деревьев проблески света и неожиданно очутился на открытой опушке.
Впереди на невысоком холме возвышалось большое здание, на нижнем этаже
которого светилось несколько окон, а крыша казалась почти неразличима на
фоне бешено бегущих туч.
"Вне всякого сомнения, это монастырь", - подумал я, остановив свою
лошаденку и спешившись. Подняв тяжелый медный молоток в виде собачьей
головы, я из всей силы ударил им о крепкую дубовую дверь. Раздавшийся звук
оказался неожиданно громким и звонким, отозвавшимся в темноте зловещим эхом.
Я невольно поежился. Но мой страх полностью рассеялся, когда через миг дверь
распахнулась, открыв ярко освещенный коридор, и передо мной на пороге
предстал высокий румяный монах.
- Прошу пожаловать в Перигонское аббатство, - учтиво пригласил он. В
тот же самый миг появился еще один человек в рясе с капюшоном и увел моего
коня в стойло. Как только я пробормотал бессвязные слова благодарности и
признательности, разразилась буря, и страшные потоки дождя, сопровождаемые
приближающимися раскатами грома, с демонической яростью обрушились на
закрывшуюся за мной дверь.
- Какая удача, что вы так своевременно нас нашли, - заметил монах. - В
такую непогоду в лесу пришлось бы несладко и человеку, и зверю.
Догадавшись, что я был столь же голоден, сколь и изнурен, он провел
меня в трапезную и поставил передо мной миску со щедрой порцией баранины с
чечевицей, кувшин отличного крепкого красного вина и дал ломоть хлеба.
Пока я ел, он сидел за столом напротив меня. Отчасти утолив голод, я
воспользовался возможностью и более внимательно рассмотрел своего
гостеприимного хозяина. Он был высоким и крепко сбитым, а лицо, со лбом,
ничуть не менее широким, чем мощная челюсть, выдавало острый ум вкупе с
жизнелюбием. От него веяло каким-то изяществом и утонченностью,
образованностью, хорошим вкусом и воспитанием. Про себя я подумал: "Да этот
монах глотает книги с такой же охотой, как и вина". Очевидно, по выражению