"Кларк Эштон Смит. Аверуан ("Затерянные миры")" - читать интересную книгу автора

Сапфо - полная копия поэмы, которая доступна всем остальным лишь в виде
разрозненных отрывков. А тут два утерянных предания Милета, письмо Перикла к
Аспазии, неизвестный диалог Платона и древняя арабская работа по астрономии,
написанная неизвестным автором, в которой предвосхищена теория Коперника. И,
наконец, вот печально известная "История любви" Бернара Велленкура, все
издание которой было уничтожено сразу же после выхода в свет, и кроме этой
копии, сохранилась лишь еще одна, известная.
С благоговением, перемешанным с любопытством, глядя на редкостные,
неслыханные сокровища, которые он открывал передо мной, я заметил в углу
ящика тоненькую книжицу в простом переплете из темной кожи. Я осмелился
взять ее, обнаружив, что она содержит несколько листов убористого
рукописного текста на старофранцузском.
- А это что такое? - обратился я с вопросом к Хилари, чье лицо, к моему
крайнему изумлению, неожиданно приняло грустное и беспокойное выражение.
- Лучше бы ты не спрашивал, сын мой, - с этими словами он
перекрестился, а его голос перестал быть добродушным, и в нем зазвучали
резкие, взволнованные и полные печального беспокойства нотки. - Проклятие
лежит на страницах, которые ты держишь в руках: губительные чары довлеют над
ними. Тот, кто отважится прочесть их, в тот же миг окажется в огромной
опасности как телом, так и душой.
Он решительно забрал у меня книгу и положил ее назад в ящик, вновь
набожно перекрестившись.
- Но, отец мой, разве такое возможно? - решился возразить я. - Какую
опасность могут представлять несколько исписанных листов пергамента?
- Кристофер, есть многие вещи, постичь которые ты не в состоянии, вещи,
которых тебе лучше не знать. Власть Сатаны проявляется в различных видах и
разными способами. Существует множество искушений, кроме мирских и плотских
соблазнов, множество бедствий, подстерегающих человека столь же коварно и
незаметно, сколь и неизбежно; и есть тайные ереси и заклятия иной природы,
чем те, которым предаются колдуны.
- И с чем же связаны эти страницы, если в них таится такая
сверхъестественная опасность, такая пагубная сила?
- Я запрещаю тебе спрашивать об этом. - Тон монаха стал строгим, в нем
послышалась какая-то законченность, удержавшая меля от дальнейших
расспросов.
- А для тебя, сын мой, - продолжал он, - опасность возрастает вдвое,
ибо ты молод и горяч, полон желаний и любопытства. Поверь мне, лучше будет
забыть, что ты вообще видел эту рукопись.
Настоятель закрыл потайной ящик, и как только странная рукопись
оказалась на своем месте, выражение гнетущего беспокойства на его лице
сменилось прежним добродушием.
- А сейчас, - возвестил он, повернувшись к одной из книжных полок, - я
покажу тебе копию Овидия, когда-то принадлежавшую самому Петрарке.
Преподобный Хилари снова превратился в славного ученого, доброго и
радушного хозяина, и я понял, что не стоит пытаться вновь заговаривать о
загадочной рукописи. Но странное волнение монаха, темные и пугающие намеки,
которые он обронил, смутные зловещие слова его предостережения возбудили во
мне нездоровое любопытство, и хотя я отдавал себе отчет в том, что
охватившее меня наваждение безрассудно, остаток вечера я не мог думать ни о
чем другом. Всевозможные догадки, фантастические, абсурдные, скандальные,