"Дебора Смит. Змей-искуситель " - читать интересную книгу автора

Нелепый Ал и Дьявол.
На этот раз я был в костюме. Эдвина заставила меня надеть его. Но это
не помогло.
Половина Джекобсов выглядела напуганной; другая половина плакала,
молилась и бурно благодарила раз-нообразных святых за то, что они помогли
Алу найти меня. Ни те, ни другие не вызвали у меня симпатии. Правда, я
держал рот на замке и не испортил отличную вечеринку Ала одним простым
вопросом, который мне все время хотелось ему задать: "Почему моя мать не
могла положиться ни на одного из вас?"
В конце концов меня зажала в угол старая тетушка в габардиновом платье
и шляпке с цветами.
- Ты ненавидишь нас всех и боишься, - прошепта-ла она с заметным
польским акцентом. - Не лги мне, я сразу чувствую такие вещи.
Подумав минуту, я кивнул. Она вцепилась в мои паль-цы руками с
проступившими синими венами, и у меня на ладони оказались четки из черных
бусин.
- Я привезла их из Польши и сохранила. Они принадлежали моей матери и
ее матери. В них все мо-литвы нашей семьи. Сохрани веру в нашу семью, в твою
семью! - продолжала шептать она. - Когда ты набе-решься смелости, чтобы
узнать правду о своей бедной матери, спроси меня. У других не спрашивай.
Только я знаю все.
Это была тетушка Софи, сестра моего деда, послед-няя из иммигрантов
Якобеков.
Она была права - я был настолько оглушен, что не набрался смелости
спросить ее тогда. Да и позже тоже. Чем больше я об этом думал, тем труднее
мне станови-лось задать простой вопрос.
С благородным высокомерием не так легко спра-виться.
Ал был молчаливым, серьезным типом, а Эдвина - воплощенный фейерверк.
Нервная, суетливая, тщеслав-ная, она очень любила наряжаться. Но никакого
дерьма и интриг. Она орала на меня по-латыни, и вскоре я вы-учил достаточно,
чтобы орать на нее в ответ. Она таска-ла меня с собой в суд, чтобы я был под
присмотром, так что первые несколько месяцев в Чикаго я наблюдал за их с
Алом работой. У них была миссия. Они защищали идеалы, которые имели для них
значение, - правду, справедливость, американский путь, что бы это ни
зна-чило в реальной жизни.
Представьте себе Эдвину в суде - в строгом жакете с огромным шарфом,
завязанным бантом, и юбке до се-редины икры, какие носили женщины в
семидесятые годы. Она была похожа на разъяренную белокурую биб-лиотекаршу.
Но работала она великолепно. Эдвина с такой быстротой наносила удары, что ее
противники даже не успевали понять, чем она их победила. Мне нра-вилось
смотреть, как защитники не находят слов, чтобы ей ответить. У этих тупых
ублюдков ни разу не было шанса!
Ал тоже был по-своему внушительным. В своих речах он всегда говорил о
человечности. В конце самого обыч-ного заседания суда присяжные могли быть
не слишком уверены в том, что некий Лонни-Акула заслуживает десять лет
тюрьмы за то, что перебил ноги должнику, но они твердо знали, что у каждого
американца есть кон-ституционное право на жизнь, свободу и пару ног,
кото-рые должны сгибаться в нужном направлении.
Каждый вечер после ужина я сидел с Алом и Эдвиной за их огромным
позолоченным столом, и они об-суждали выигранные или проигранные дела.