"Джоан Смит. Аромат розы [love]" - читать интересную книгу автора

изумрудов, сапфиров и топазов. Мне не удается найти такие сочные оттенки
на человеческом лице. Чтобы скоротать время, я решила начать новый
набросок. Большое количество автопортретов в моей коллекции вовсе не
означает любовь к собственной персоне, просто у меня нет натурщиков. Когда
я остаюсь одна, я часто сижу перед зеркалом и рисую себя, как это делал
Рембрандт. Художнику, как любому ремесленнику, нужно тренировать руку. Я
подвинула стул поближе к зеркалу, положила альбом на колени и стала
вглядываться в знакомое отражение в зеркале.
Немногие женщины знают каждую черточку своего лица так хорошо, как я.
Борсини утверждает, что у меня классическое лицо, хотя и не совсем
правильное. Он добр ко мне и, как всякий итальянец, любит говорить
комплименты. Я немного похожа на гречанку, но глаза у меня зеленые. В
последнее время я стала носить волосы, заколотыми в греческий узел, но
вовсе не потому, что хочу быть похожей на гречанку - просто так удобнее.
Мой нос далек от классического идеала, он у меня немного длинноват. У
Венеры нос не был таким длинным, да и рот не был таким большим. Мой
наставник говорит, что истинная красота уникальна потому, что она не
совсем точно следует идеалу. Боюсь, в моем лице слишком много отклонений
от идеала. Многие считают меня привлекательной, даже хорошенькой, но
никто, кроме Борсини, не говорил мне, что я красива.
Когда я работаю, время проходит незаметно. Я слышала, как носили
ящики из мансарды вниз, потом по коридору и наверх по лестнице на чердак.
И, наконец, митра Бродаган появилась в дверях, и она скомандовала:
- Идите пить чай, миледи. Ваша студия готова, можете сами посмотреть,
если хотите. Мои старые ноги больше не смогут одолеть эту проклятую
лестницу. Я уже семь раз на нее карабкалась. Сама удивляюсь, как выдержала
такое. Вы еще молоденькая, и вам ничего не стоит сбегать наверх.
- Спасибо, Бродаган.
Я отложила свой набросок и побежала наверх. Нужно было оценить ее
работу. Бродаган никогда не старается ради денег, но очень любит, чтобы ее
похвалили.
Стептоу все еще был в студии, он выдвигал ящики комода один за другим
и просматривал их содержимое. Дворецкий - единственный слуга-англичанин в
нашем доме. Выйдя замуж, мама привезла с собой слуг из Ирландии. Когда они
уходили на пенсию или умирали, она заменяла их другими, тоже ирландцами.
Стептоу вежлив с другими слугами, но относится свысока ко всем, кроме
Бродаган. Ее он побаивается. Он пожилой седеющий брюнет среднего роста.
Мне так и хочется употребить любимое словечко Бродаган "спесивец".
Когда-то Стептоу работал в доме у наших местных аристократов Уэйлинов.
- Прикажете убрать белье вашего покойного дядюшки, мадам? - спросил
он. Стептоу всегда называет меня и мама "мадам".
- Да, сложите всю его одежду в ящики. Я распоряжусь, чтобы все это
отнесли в богадельню.
Даже мама не станет настаивать, чтобы старая одежда хранилась в доме.
Стептоу начал вынимать рубашки из верхнего ящика, а я ходила по
комнате и старалась представить, какой она станет, когда будет убрана
кровать, сняты портьеры, постелен линолеум и стены покрашены в белый цвет.
В этот момент я повернула голову и увидела, что дворецкий держит за шнурок
небольшую кожаную шкатулку.
- Что это? - спросила я. Он протянул шкатулку мне.