"Шервуд Смит, Дэйв Троубридж. Крепче цепей [NF]" - читать интересную книгу автора

опасность, и счастливая случайность.
Анарис отошел от алтаря - в линии его плеч ощущалось напряжение,
сапоги твердо ступали по мозаичному полу. Он повернулся лицом к Геласаару:
- Но не мне говорить вам о необходимости ритуала, каким бы пустым он
ни был. Мы - и панархисты, и должарианцы - в равной мере используем ритуал
как инструмент государственности.
Геласаар расслышал в тоне молодого наследника горечь, почти
обвинение. Уроки в колледже Архетипа и Ритуала показали Анарису, как много
значит символика, другие факторы жизни на Артелионе избавили его от
должарианских суеверий.
"Но мы ничем не сумели заполнить образовавшуюся в нем пустоту".
- Это путешествие представляет собой заключительный ритуал власти.
Только в конце его, когда я договорюсь с обитателями Геенны и ваша судьба
свершится, власть окончательно перейдет от Артелиона к Должару.
"Стало быть, об Узле они не знают!"
Анарис и его отец, как и многие другие, думают, что Геенна охраняется
некими вооруженными силами, а не аномалией, поглотившей множество
кораблей, за семьсот лет со времени своего открытия. Это неудивительно:
Узел - одна из главнейших тайн панархистского правительства. Итак,
Геласаар может обречь тюремный корабль на гибель, если пожелает.
Но Анарис сказал "я", а не "мы" - значит, он один будет сопровождать
Панарха на Геенну. Его смерть не вернет то, что захвачено Эсабианом. И
последние свои слова Анарис произнес со странной, почти вопросительной
интонацией.
"Он чего-то хочет от меня, но чего? Что я могу ему дать?"
Наступило молчание - внезапно Панарх понял, чего хочет Анарис и что
он, Геласаар, может дать ему. Но не внушено ли это озарение трусливым
желанием продлить свою жизнь - хотя бы на несколько дней?
"Нет", - решил Геласаар. Он знал Анариса - он воспитывал его почти
как сына. Панарх Тысячи Солнц должен выполнить свою последнюю задачу. Нет
сомнений, что сплав должарианского дикарства и панархистской утонченности,
в который превратило Анариса его воспитание, в конце концов окажется
Эсабиану не по зубам. И если Тысячей Солнц суждено править Анарису, эта их
беседа и те, что, возможно, последуют за ней, должны стать уроками
государственности. Не может же Анарис управлять Тысячей Солнц
по-должариански - столь варварская политика погубит всю систему, если уже
не погубила. Надо научить его терпению, умению идти на компромисс и
уважать других.
Ибо есть надежда, что Анарис выслушает, и услышит, и даже что-то
поймет.
"Сказал же он мне, что Брендон жив, хотя мог бы и не говорить".
Он, Панарх, должен ответить на откровенность такой же откровенностью
- и более того.
А если, когда они будут подлетать к Геенне, Геласаар не увидит
признаков понимания и, конечно, если с ними еще будет Эсабиан, - никогда
не поздно выбрать смерть. Геласаар улыбнулся своему приемному сыну.
Анарис удивился реакции, которую вызвала в нем эта улыбка. Он
поспешно отогнал от себя это чувство, сознавая что ни один из уже
совершенных или даже возможных поступков его родного отца не мог бы
внушить ему ничего похожего. Подобной слабости нельзя было допускать.