"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

Панича, хотя о таком именно покойном надо говорить только хорошее. Ребята не
дали волю нервам, и вместо обосравшего задание Петрова подослали к пьяному
балаболу уже отошедшую от любовного приключения американку, хотя та уверяла
всех подряд, что ей мужики в этом году порядком надоели.
Так Акула же за это не знает. Он молодой и морда у него наглая. И
шелестит капуста по всем карманам, разгоняя кровь по разным там конечностям.
Он смотрит на красавицу, не догоняя, что она недавно соскочила с
американского гражданства прямо туда, куда навсегда послала Колю Николаенко
его жена после того букета. Акула мечтает поскорее добраться с ее помощью до
койки. А эта девушка в свою очередь размышляет: как бы получить нужные
сведения и остаться в трусах на собственной пояснице. Короче говоря, все
вышло не так, как им обоим хотелось. С трусами пришлось расстаться обоим.
Несмотря на то, что партнерша лежала под Акулой с отвращением на лице, и
даже не пыталась подмахивать, этот трепач, не получив ожидаемого
удовольствия, все равно проболтался о главном. О том, что он знает, кто
видел человека, подавшего старому Паничу бутерброд из пули и костыля со
штыком. Минут через несколько после этого заявления девушка вспомнила, что
ей нужно бежать утром на экзамен и поэтому провожать ее вовсе не стоит. Она
так неистово разыскивала свое платье под акулиными джинсами, что даже не
заметила купюру, которой еще сильно пьяный Акула размахивал, как дирижерской
палочкой над тем самым местом, где любил устраивать концерты в дуэтном
исполнении. Бывшая американка радостно захлопнула за собой дверь, а пьяный
балабол Акула вполне трезво залыбился и уснул с чувством до самого конца
выполненного долга.


* * *

Некоторые думают, что розовые сны видят не только младенцы. Но в ту
ночь вряд ли эта масть окрасила отдых Панича. Потому что перед тем, как
вмять своим задом простынь у пружины, он от возбуждения тер руками по всему
телу и придумывал разные виды казней для губителя собственного папы. А чтоб
беззаботная жизнь перестала казаться раем несчастному балаболу Акуле, Панич
приказал притащить его, как только откроет глаза.
Но хорошо сказать притащить, гораздо труднее это сделать, если вместо
наглой морды можно только целовать замок его закрытой двери. В отличие от
Панича, Акула почему-то перестал отсыпаться. Он уже сидел против Макинтоша и
улыбался на него впервые за неделю почищенными мятным порошком зубами.
Макинтош очень хотел отдохнуть, но для такой роскоши у него не хватало
времени. Хотя никто из редеющей с каждым днем команды еще ни разу не
пожаловался на отсутствие патронов.
- Послушайте, Макинтош, - жалобным голосом канючил улыбающийся Акула с
видом на кладбище и обратно, - вы же знаете, чем я рискую. И никаких
гарантий...
- Гарантии в нашем деле может давать только гробокопатель, - заверил
паникера Жора с видом нотариуса и окончательно успокоил балабола: - Не
дрейфь, все там будем.
- Макинтош, что вы такое мне пугаете, - раскрыл глотку до самых гланд
приплывший до его берега Акула, - мне совсем не улыбается сделаться похожим
на фабриканта Фридриха Энгельса исключительно горизонтальным положением. Или