"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

каких-то лет десять-двадцать - и дамочку окончательно вылечат. А она визжит
с пеной на помаде, что вполне здоровая. Понятно, здоровая, соглашается
Санитар, еще ни один малохольный не сказал, что у него где-то болит.
Все кончилось тем, что мадам заткнулась, а потом начала умолять
Санитара совсем в других выражениях, чем привык слушать его дружок Кок. И
главврач Санитар сделал медицинское заключение: мол, по всему видно, мадам
не столько вы малохольная, сколько у вас такой характер. И мы, так и быть,
не станем занимать вашим очень даже ничего задом дефицитную койку в дурдоме,
на которую есть очередь. Но, если еще раз...
С того дня жена Кока стала вести себя, как будто мышь с ее кухни
воспитывала эту бабу с пеленок. А благодарный Кок поит великого врачевателя
Санитара, счастливый как до того, что на свою голову поперся в ЗАГС. И такое
чудо длилось две недели, пока жена Кока не увидела мужа в обнимку с
Санитаром возле винной будки.
Санитара, несмотря на то, что он провел передовой эксперимент, выгнали
с работы без клички насчет убийцы в белом халате. Зато у Кока стали расти
такие рога, что он вполне мог пошкрябать ими потолок своей хаты, несмотря на
то, что до него было больше пяти метров. Над Коком ржала вся улица, потому
что его жена давала даже тем, кто ее об этом не просил. И за Кока, которого
по паспорту тогда звали вовсе Витькой, стали складывать анекдоты.
- Витька, с твоей женой вся Молдаванка спит.
- Подумаешь, я когда хочу, тоже с ней сплю.
- Витька, твою жену во дворе на бревнах режут.
- Скажите управдому, это его бревна.
Анекдотов Кок не сильно любил, особенно за себя. И вот однажды его
мужскому самолюбию пришел капут. Кок выследил свою лично и кого хочется бабу
прямо на кухне кабака морвокзала. Он спрятался у шкафу и собственноручно
видел, как ее употребляет какой-то штымп, вся одежда которого состоит из
белой шапки, наподобие санитаровской, только гораздо длиннее вверх. И когда
они кончили это дело, Витька выскочил из шкафа, а мужик - из кухни. Зато
баба от счастья никак не могла прийти в себя. Кок взял ее, как когда-то на
руки. Только вместо свадебной табуретки усадил прямо голым задом на красную
плиту. И хотя его баба издавала звуки, глушащие пароходные гудки, а из-под
нее валил вовсю пар, Кок продолжал делать усиленный вид, что его фирменное
блюдо пока сыровато.
Потом Кок вышел на свободу, а его уже бывшая жена еще лечила то место,
из которого в кулинарном отношении совсем не было никакого удовольствия.
Так Кок стал Коком, и снова подымающийся на ноги Акула решил не
рыпаться характером об его кулаки. Потому что, если Кок сделал такое
приятное родной жене, какой подарок он способен накрутить посторонней
личности?
А молчавший Санитар, этот Гиппократ, которого Панич посылал до разных
больных ставить диагноз из револьвера, оплеухой помог Акуле выпрямиться и
окончательно очухаться в веселой хате на Пушкинской улице.


* * *

Пока Акула приходил в себя, Панич сидел у соседней комнате и издевался
над гитарой. Он специально не вылазил до перепуганного балабола, чтобы тот