"В.Снегирев. Другая жизнь Дмитрия Быстролетова " - читать интересную книгу автора

в белой гвардии. И потом, считают анапские чекисты, уж больно независимо
держится этот Быстролетов. Укоротим-ка мы его...
12 декабря 1928 года. Еще один "сигнал" из полномочного
представительства. В нем сообщается, что, судя
по письму, полученному матерью Быстролетова, он получает отпуск с 1 июня по
1 июля. "Просим ваших указаний на случай приезда Быстролетова в город
Анапу". В письме содержится прозрачный намек на то, что этот человек
является врагом и его надо арестовать. Или, как написано в письме, "принять
меры к его секретному изъятию".
В Чехословакии, где начиналась карьера молодого разведчика, не все
проходило гладко и безоблачно. Случались ошибки. Имели место провалы, к
счастью, пока не грозившие немедленным арестом. Однако постепенно атмосфера
накалялась все больше, и в конце концов Быстролетов оказался перед тем
пределом, за которым разведчика ждет неминуемое разоблачение. В 1930 году
Центр дал согласие на его возвращение в Москву, а торгпред вручил Дмитрию
направление на учебу в Академию внешней торговли. Однако когда чемоданы были
уже упакованы, к Быстролетову явился "Гольст" - резидент нашей разведки в
Праге. Он сообщил, что переведен в Берлин и предложил Дмитрию последовать с
ним, причем не для работы, как прежде, "под крышей" советского
загранучреждения, а на положение нелегала- под чужой фамилией, с чужим
паспортом.
"Мы с женой не спали всю ночь,- вспоминал позже Быстролетов.- Она
уговаривала ехать в Москву. Я соглашался с ней. Но когда явился "Гольст", я
неожиданно для самого себя произнес: "Да".

Из воспоминаний:
"Подпольщик начинается с фальшивого паспорта,- сказал "Гольст",
протягивая мне пачку долларов.- В вольном городе Данциге консульский корпус
имеет права дипломатов, и в настоящее время дуайеном там является
генеральный консул Греции, жулик, член международной банды торговцев
наркотиками. Зовут этого грека Генри Габерт, он еврей из Одессы. Не
пугайтесь его величественного вида".
Габерт занимал большой барский особняк в старом саду. Ливрейный лакей
почтительно впустил меня в дом, доложил и раздвинул дверь. В углу обширного
кабинета за огромным деловым столом сидел мужчина, как будто бы сошедший с
карикатур Кукрыниксов или Б. Ефимова: с моноклем, в пластроне и белых
гетрах. Он величе-
ственно кивнул мне и принялся что-то писать. Я сел на кончик стула и начал
по-английски: "Ваше превосходительство, не откажите в помощи несчастному
соотечественнику, у которого только что украли портфель с паспортом".-
"Предъявите свидетельство о рождении".- "Увы! Метрика сгорела при пожаре в
мэрии города Салоники!" - "В каком греческом посольстве вас знают?"- "К
сожалению, ни в каком!" Консул передернулся. "А в Греции?" -"Увы, я давно
лишен счастья видеть родину!"- "Как вас зовут?" - "Александр С. Галлас".-
"Вы говорите по-гречески?" - "К моему стыду и горю - нет, Ни слова".
Консул отодвинул от себя бумаги и раздраженно произнес: "Нет, я не могу
выдать вам паспорт, Прощайте!" И он опять взял какой-то документ. Я положил
на стол 200 долларов. Это для бедных города Данцига". Но дуайен брезгливо
поморщился и сказал: "Я не занимаюсь благотворительностью. Уберите деньги,
Повторяю: прощайте".- "Ну, все! -подумал я.-Первое задание срывается!