"Сергей Снегов. Огонь, который всегда в тебе" - читать интересную книгу автора

6


Только через несколько дней мы с точностью установили, что вырвали
Генриха из тенет смерти буквально в последний момент. Еще две-три минуты
такой убийственной музыки - и он был бы испепелен. Это не словесная
фиоритура, а беспощадный факт: болезнь, поразившая Генриха, больше всего
напоминала внутренний ожог. И лечили его, как мне сотню раз объясняли
медики, и знаменитые, и обыкновенные - они стадами паслись у постели
Генриха, - от ординарного ожога внутренних тканей. Я сказал "ординарный
ожог" и печально усмехаюсь: вероятно, во всей истории медицины не было
болезни удивительней той, что погубила Альберта и едва не прикончила
Генриха. Я приведу лишь один факт, чтобы вам стала понятна серьезность
события: за час музыкального сеанса Генрих похудел на семь килограммов,
так велик был отток энергии из тела.
В эти суматошливые дни борьбы Генриха с хворью я позабыл о Михаиле,
он тоже не давал знать о себе, даже не поинтересовался здоровьем Генриха.
Он словно бы не ушел, а бежал - и боялся снова с нами соприкоснуться.
Он появился недели через две. Генрих уже вставал на короткое время,
он хотел побольше ходить, но медики сомневались, полезно ли это ему, и я
не давал. Я, как вы понимаете, и работал и ночевал в комнате Генриха и
если выходил из нее, то ненадолго.
- Жив? - приветствовал я Михаила. - А мы думали, тебя взяла нелегкая.
Он понял "нелегкая" в смысле "нелегкая музыка" и торжествующе засиял:
- Мелодия губительная, но я превратил ее в свою противоположность.
Расскажите, как вы объясняете изобретение Альберта?
Я посмотрел на Генриха. Он прошептал:
- Говори ты.
Мы с Генрихом много размышляли о происшествии, я высказал не свое, а
общее мнение. Я начал с того, что человек и вправду познает окружающее и
себя не одним разумом, но и эмоциями, и среди них немаловажно музыкальное
восприятие. Вещи мира не только видятся, не только осязаются, не только
пахнут, но и звучат. Каждому предмету мира, каждой комбинации их
соответствует в психике человека особое музыкальное звучание. Древние
греки говорили о "гармонии сфер" - и они не были такими уж дураками. Один
поэт некогда писал:

И все звучит. На камень иль траву
Ступаешь, как на клавиши рояля.
И прислонясь к стволу, росу роняя
На звезды, облепивши листву,
Звучишь и сам.

Обратное тоже верно - каждому психическому состоянию человека
соответствует мелодия, выражающая это состояние. Разумеется, все эти
звучания - симфонии внешнего мира, музыкальные ритмы психики - обычно так
слабы, что составляют неопределенный шумовой фон восприятия и размышления.
Альберту удалось - и в этом сила его изобретения - гигантски усилить
внутреннюю музыку человеческого познания и страстей. Но изобретение таит в
себе и угрозу. Природа недаром скрыла музыку чувств и мыслей в