"Сергей Снегов. Бритва в холодильнике" - читать интересную книгу автора

холодильнике, но к этому привыкли, у каждого свои чудачества: Эрвин
объяснял, что ему приятно, когда кожи касается холод. Чтобы узнать, о чем
думает собеседник, достаточно было вынуть бритву, подкрутить регулятор
резкости, сделать вид, что бреешься, - и все, что в ту минуту рождалось в
голове, записывалось.
- Вам не казалось, что проникновение в чужие мысли равноценно
подслушиванию у дверей чужих разговоров? - не удержался Рой.
- Я признался в убийстве Карла Ванина, Рой, это хуже вышпионивания
чужих мыслей, - огрызнулся Эрвин.
Он помолчал, снова заговорил. Итак, прибор был настроен на мысли
Карла. И тут полезла такая дрянь, что Эрвин разбесился на себя за
никчемное изобретение. В мозгу Карла толклись тысячи разнокалиберных
мыслей - сущая каша, к тому же неудобоваримая. То он вспоминал, что жмет
ботинок; то мысленно сетовал, что болит живот, надо бы кое-куда сбегать,
но лучше подождать, может, пройдет; то вдруг вспыхивала ослепительная идея
перевести лучевой генератор на сверхжесткое излучение, оно одно способно
энергоемко трамбовать молекулярные слои пластинок; тут же возникала мысль,
не прожжет ли сверхжесткое излучение саму пластинку, и ослепительная идея
- именно ее потом и доработал Эрвин - тускнела и погасала; и снова все
забивали пустые мысли о каких-то отчетах, докладах, встречах, еде, питье,
одежде, наградах, выговорах... Невероятно густо трудились мозговые
полушария Карла Ванина, но пустячным трудом: девять десятых всех мыслей
годились лишь на то, чтобы тут же отбросить их как шелуху. Эрвин уже
готовился разбить дешифратор, но нашел иное решение: встроить в приборчик
сепаратор важного и неважного, некий фильтр, пропускавший только мысли
большого накала, высокого энергетического потенциала. Теперь мыслительная
малоценка отсеивалась, дешифровывались лишь мысли крупные, мысли важные,
мысли повышенной затраты мозговой энергии.
И сразу же обнаружилось, что только два класса мыслей обладают у
Ванина высоким энергетическим потенциалом: попытки внести что-то новое в
свою работу и стремление извлечь личную выгоду из лабораторных удач. И
мысли второго класса забивали мысли класса первого: второсортные замыслы
перешумливали первоклассные идеи.
Как только у Карла появлялась стоящая мысль о том, как дальше вести
эксперимент, тут же разворачивался мыслительный бал, какая-то праздничная
вакханалия преждевременного торжества - Карл упивался, как все будут
поражены его успехом, как он вознесется надо всеми, какие хорошие слова
скажут Анадырин и Стоковский, как Михаил Хонда будет внешне радоваться, а
про себя досадовать, что ему такая удача не выпала, и какие прекрасные
телеграммы пришлет президент Академии Боячек, и какую гордость почувствует
оставшаяся с детьми на Земле жена Екатерина, когда узнает об успехе
мужа... И вся эта мыслительная толкотня и трепотня полностью заглушала
сверкнувшую хорошую идею - вот почему ни одной из них Карл не мог додумать
до конца, ни одной не был способен довести до конструктивного
оформления...
- И когда я доработал сам одну из его сверкнувших и погасших идей, -
рассказывал усталым голосом Эрвин, - Карл безмерно удивился, но, конечно,
ничего не понял: "Вы знаете, я сам думал о чем-то похожем. Как хорошо, что
мы с вами приходим к одним и тем же мыслям. Но у вас разработано куда
детальней, можно прямо приступать к осуществлению, поздравляю вас, Эрвин".