"Сергей Снегов. Бритва в холодильнике" - читать интересную книгу автора - Расскажите, как погиб Карл Ванин.
- Что еще рассказывать: погиб - и все тут. Не отрицаю убийства - разве не достаточно? - Убийство убийству рознь. Хочу знать подробности. - Подробности? Ладно, пусть подробности. В тот день мне хотелось лезть на стену. Бывают состояния, когда бить себя кулаками по лицу - успокаивает. Вот такой выдался денек: от любого слова душу воротит. А Карл вдруг впал в экстаз и уже не мысленно, а вслух расписывает, как удалась работа, как нас вознесут за технические находки. Я вытащил аппарат - в мыслях та же восторженная бормотня, только гуще. В общем, я крикнул Карлу: "Убирайтесь от печи, я сейчас ее сожгу!". Он стал белым, весь задрожал, руку протянул: "Эрвин, опомнись, Эрвин, прошу тебя!". Я навел лучевой генератор на корпус печи. А Карл не ко мне бросился, а к печи - и попал под луч. Что еще сказать? Отчаянье было такое, что сам кинулся под луч. А в это время - люди. Не знаю, как и выключил генератор, а не успел бы, и вбежавшим пришлось бы худо. Помню, что на мне тушили пламя, сам я срывал с себя одежду... Вот и все вам подробности. Какой вы сделаете вывод из моих признаний? - Что вы идиот, Эрвин! Вы мнили себя проницательным, все знающим обо всех, проникшим в тайное тайных каждого человека, - таким вас рисовало ваше тщеславное воображение. А были идиотом: нарушили элементарные законы морали и получили искаженную картину поведения людей. Ну может быть, не идиотом, идиотизм - болезнь, а вы не больны. Глупцом, наивным глупцом, так точнее! Глупцом, неспособным понять людей, даже когда под рукой прибор для инструментального шпионажа за мыслями, - и главным образом потому, что об ответственности за действия, наказания - не моя область, этим займутся другие. Я оцениваю ваш характер, вашу житейскую философию - и вот мой вердикт: глупец! Эрвин явно ожидал другой оценки. И его, вероятно, меньше удивили бы обвинения в преступности, угрозы жестокого наказания - он предвидел их. Но то, что сказал Рой, было неожиданно и, наверно, обидней, чем обещания кары. Обида отчетливо прозвучала в дрогнувшем голосе Эрвина: - Вы беретесь доказать, что я глупец, Рой? - Докажу! - пообещал Рой. - Убедительно докажу, Эрвин Кузьменко, человек, пожелавший стать самым проницательным в мире и превратившийся в тупого, ограниченного, полуслепого глупца. Снова повторяю, это объективная, хладнокровная, квалифицированная оценка вашего поведения, а не запальчивость ругани. Слушайте меня внимательно и старайтесь поменьше прерывать, даже если будет трудно молчать. 6 Впоследствии, уже на Земле, Рой рассказывал Генриху, какие сложные чувства одолевали его во время последней беседы с Эрвином. Сильней всего было негодование, но была и жалость. Я помнил, говорил он брату, что моральное падение Эрвина началось с того, что его потрясло тщеславие |
|
|